Она известная швея, , но она была не в том положении, чтобы встречаться с Рейлин взглядом и говорить свободно.

Повисла пауза…

Сесиль решила продолжить своё дело и некоторое время продолжала молча работать. Суета исчезла, так как Эйла тоже ушла, заварить чаю и в будуаре стало очень холодно.

Рейлин стало скучно, и она спросила Сесиль.

— Вы закончили со свадебным платьем, не так ли?

— Да, но я многое хотела вам ещё показать, — Сесиль сказала это с раздраженным лицом.

— Вы уже сняли мерки, остальное делайте, как посчитаете нужным. Вам не нужно беспокоиться о деньгах.

Щеки Сесиль ярко вспыхнули:

— Когда Великий Герцог сказал это, то вы сказали, что это пустая трата.

— Потому что тогда это были не мои деньги, а деньги, которые использует господин Виттор.

— Смешно называть это пустой тратой! — сказала Сесиль пронзительным голосом, и в это время она была полна энергии, заставив Рейлин вздрогнуть.

— Я понимаю, о чем вы говорите.

Деньги, которые Виттор тратит на нее, также имеют функциональную ценность. Это его обязанность — тратить деньги на невесту и будущую жену, неважно на что.

Тем не менее, она чувствовала себя смущенной без всякой причины. Может быть, это было потому, что ей было жаль, что с ней обращаются как с невестой, хотя это был даже не настоящий брак.

[Это "наш брак".]

Звук ее бьющегося сердца, казалось, отдавал ударами в голове.

Рейлин закатила глаза и почувствовала странный жар, исходящий из уголка её сердца.

Виттору нужно быть осторожнее со своими словами. Она знает, что он не пытается соблазнить девушку, но его искреннее лицо и искренний голос оставались в её памяти. Рейлин поняла, что он хотел сказать. В любом случае, она в его глазах — молодая девушка, которая только что вырвалась из рук матери. Должно быть, ему было грустно, что она сосредоточилась на заговоре, а не на подготовке к свадьбе.

- Не нервничайте, не поддавайтесь давлению, но тем не менее, поскольку это брак, наслаждайтесь всем, чем вы можете наслаждаться как невеста,- были его слова. Виттор просто добрый человек.

Она не из тех, кто заслуживает такого внимания. Она не должна даже мечтать об этом. Имея это в виду, жар, распространявшийся в её груди, остыл.

И голову сразу полезли мысли о работе, о том что надо скорее отодвинуть Люциуса. И тут слова Сесиль вывели её из раздумий:

— Нет. Мне кажется, вы совсем меня не поняли.

— Мадам Сесиль.

— Время мужчины перед браком — это время, когда он больше всего в своей жизни вкладывает в женщину. То, что вы получаете от него, это наивысший предел и счастье . Вы не должны сами снижать этот предел!

— Все нормально. Я — маркиза Дорсет.

Сесиль пробормотала и прикусила рот.

— Да, никаких финансовых трудностей у вас нет….

— Не говорите попусту, просто делайте свою работу хорошо. Разве вам не лучше знать, что нужно для изделия из ткани? У меня нет времени заботиться обо всем.

— Молодая маркиза...

Счастливый брак, о котором мечтала Сесиль, не заботил Рейлин. Из-за самой Рейлин окружающие, ошибочно, принимали эту свадьбу — за брак по любви, так что ей нечего было возразить.

— Это Элис занимается моим гардеробом, так что скажите ей. Она окажет вам нужную помощь.

Сказав это, Рейлин закончила примерку, слушая вздохи Сесиль.

***

Настал день увидеть императрицу.

Элис с самого утра подняла шум.

- Что я должна делать? Леди, это красиво или это лучше?

- Оба цвета очень яркие.

В руке Элис были платье цвета слоновой кости и светло-голубое платье. Рейлин покачала головой.

- Я думаю, светло-голубой вам идет намного больше.

- Я собираюсь надеть темный цвет. Положите одежду обратно. Нет причин наряжаться.

- Но все же вы впервые идете во дворец в качестве маркизы Дорсет. Также впервые императрице представят вас как невесту Великого Герцога Ормонда.

- Ничего подобного, потому что я войду тихо к императрице. То, что произойдет во дворце Ее Величества, не будет оглашено и не будет видно другим.

Двадцать лет назад императрица потеряла всех своих детей.

Вскоре после этого её лучшая подруга, виконтесса Бекшер, покончила жизнь самоубийством вместе с мужем.

Однако, на этом несчастья императрицы не закончились. Пока она печалилась и отворачивалась от посторонних дел, император реорганизовал структуру власти южной знати.

Он был готов ударить герцога Гарианского, отца императрицы.

К тому времени, когда императрица пришла в себя, все уже находилось в состоянии, когда было необратимо.