— Скажи, где лежит твоё нижнее белье, — спрашиваю и подхожу к ее шкафу.

— Ты что извращенец? — тут же вскрикивает Кира, откуда только силы в этой неугомонно девчонке?

Молчу в ответ, сил пререкаться с ней уже не осталось. Шарю по всем ящикам, пока не нахожу нужный отдел. Как можно быстрее не глядя достаю первые попавшиеся трусы и футболку. Кидаю Кире на кровать.

— Переоденься, а я пока пойду посплю. Станет плохо зови, отвезу тебя в больницу.

Надоело с ней возиться. Она уже взрослая девочка может и сама о себе позаботиться. Оставляю дверь в ее спальню приоткрытой, иду к себе и пытаюсь уснуть.

Мало того что тошнота постоянна накатывает, тело всё ноет, то горит, то леденеет, так еще и Вадим со своими издевками. Даже в таком состоянии не может оставить меня в покое.

Тянусь к одежде, что он оставил на моей кровати и смущаюсь от увиденного: из всего множества он нашел самые развратные трусы леопардовой расцветки и слишком откровенными вырезами не там, где надо.

Как он вообще их откопал?

Мне их подарили девчонки в честь свадьбы для брачной ночи. Так и знала что он тот еще извращенец! Неужели ему такое нравится?

Деваться некуда, силы меня окончательно покидают, и я напяливаю то, что есть. Становится немного легче, но, к сожалению, ненадолго. Даже не могу вспомнить, когда последний раз меня так сильно накрывало.

Озноб бьёт со всей силой. Хорошо хоть Вадим, наконец, оставил меня в покое. Не хочу, чтобы он видел меня такой беспомощной. Только решаю отдохнуть, как слышу усталый вздох у двери. Филёв осторожно крадется к моей кровати и присаживается на корточки. Проверяет лоб своей приятной прохладной рукой. Невольно подставляю всё своё лицо под такую неожиданную прохладу.

— Не спишь? — тихо спрашивает.

А что мне ответить? Что я разбита, что не могу пошевелиться, что мне страшно и мне до боли одиноко.

— Мешаешь уснуть, — ворчу недовольно, но втайне надеюсь, что он останется рядом.

Вадим приносит воду и снова уходит со словами, что он больше мне ничем не обязан, а через пять минут опять возвращается уже с нарезанными фруктами, которые я просто обожаю. А потом снова ворчит, что я взрослая и должна о себе заботиться и опять крутиться вокруг моей кровати. Хочется отвесить ему пару колких словечек, но сил хватает лишь на громкие вздохи.

— Кажется, снова температура поднимается, — ворчит Вадим, глядя на градусник.

— Мне уже лучше, можешь идти, — пыхчу в ответ, полностью укутавшись в одеяло.

— Давай отвезу тебя к врачу! — заявляет он твердо.

— Ни за что! — из последних сил отвечаю ему.

Смеется по-тихому позади моей кровати, потом резко наклоняется к моему уху и томно шепчет:

— Почему ты не хочешь поехать в больницу? Ты боишься уколов? Великая и могучая Кира Новицкая все-таки тоже чего-то боится…

— Нет же! — всё тело покрывает мурашками от его дыхания рядом.

Немного приподнимаюсь на локтях, чтобы заглянуть в нахальные глаза.

— Тогда давай я укол поставлю, — наклоняется ближе и с угрозой смотрит на меня.

— Нет! — что есть сил кричу я. — Жара уже нет, со мной всё в порядке. Сейчас мне нужно просто поспать.

Ну и возможно я все же боюсь немного уколов, но Вадиму это знать не обязательно.

— Ты слишком упрямая, — устало выдыхает Филёв.

— А ты слишком устал, иди скорее поспи. Оставь меня уже в покое.

Пытаюсь его выпроводить из комнаты. Сейчас даже представить не могу, насколько отвратительно я выгляжу. И зная брезгливую натуру Вадима вот так заботиться о больном человек слишком даже для него. Этого пункта не было в нашем контракте, так почему же он до сих пор рядом?

— Позови меня, если тебе что-то понадобится, — Вадим встаёт, наконец, и отходит прочь от моей кровати.

Предусмотрительно оставляет дверь открытой и включает приглушенный свет в коридоре.

Лежу в тишине и слышу, как за окном бушует ветер, осенний дождь бьёт по стеклам. Не хочу оставаться одна в такой момент. Хочу к маме, чтобы она, как и прежде заботилась обо мне, но ведь я и правда уже взрослая, это я должна помогать родителям. А вместо этого валяюсь весь день в кровати не в силах даже встать.

Медленно проваливаюсь в мятежный сон. Чувствую, что тону в темной воде неспокойного океана. Хочу выплыть на поверхность, но мои руки и ноги что-то сковывает, и я лишь еще глубже погружаюсь на дно.

Неужели это конец? Проносится в моей голове и с последней надеждой тяну руку вверх к удаляющемуся лучу света. И когда я уже готова смириться, навстречу ко мне приближается чья-то рука. Также тянется ко мне, чтобы помочь выбраться из этой тины. Еще немного и я дотянусь. Ещё чуть-чуть.