Пока возвращался домой, продолжал обдумывать, правильно ли я поступил. Запись — это ведь мелочь, которая ничего не значит. Можно было бы сослаться на факт, что Антон всё ещё школьник и вроде как мне ничего не сделал, подумаешь, сказал пару неприятных фраз. Да вот только он один раз уже показал, что может не ограничиваться только разговорами.

На самом деле я всегда удивлялся, почему герои оставляют врагов позади? Ну, ведь понятно же, что тот обязательно вернётся, став ещё злее. Но нет, моральный компас и всё такое прочее. Фигня же. Та же история, что с бетменом, который мог свернуть шею джокеру при первой встрече и сотни людей, включая близких крутого ночного мышонка, остались бы живы и целы. Но нет, он выше этого.

Правда, пример так себе, и я на героя не тяну, даже на такого неоднозначного, и Антон просто наглый и тупой школьник, а не псих, сбежавший из лечебницы. Мою собственность он пока не разрушал, да и близких не калечил. И всё равно, осталось неприятное чувство, что не стоило проявлять снисхождения.

Ого, как это я заговорил. Теперь оказывается не убить школьника за пару неприятных слов — это уже «снисхождение». Кажется, я сам не замечаю насколько проникаюсь местной атмосферой и обычаями.

В любом случае, вопрос «что стоило сделать?» слишком сложный. Так что я достал монетку. Нет, дело не в том, что собирался решать умрёт ли другой человек, просто броском металлического кругляшка, но вот покрутить его в руках, чтобы успокоиться было полезно.

В результате, я решил, что поступлю таким образом: следующую подобную встречу, полную оскорблений, или, уж тем более, новое нападение на меня, Антон не переживёт. Я же обещал, что парня ждёт смерть и, если он не возьмётся за ум, так всё и закончиться. Конечно, это не самое приятное решение, но я его принял.

Заодно снова вернулся в мыслях к Дирку. Тот ведь ещё хуже. И подозрительно затих в последнее время. А я продолжал упорно не верить, что он успокоится. Подобные личности, привыкшие к безнаказанности, очень часто творят самую лютую дичь. Отец, конечно, говорил, что он что-то там передавал Георгу, но воспринял ли тот всё всерьёз?

Сам глава рода Гейс может быть слишком занят нынешним противостоянием с северянами и просто не успеет уследить за своим наследничком. Надо всё же ещё раз пообщаться с предком, и постараться настроить его на более серьёзный разговор с главой правящего рода. Не знаю, поможет оно или нет, но лучше сделать хоть что-то, чем ни делать вообще ничего.

Долго разговора с отцом ждать не пришлось. В том смысле, что он ждал меня дома чуть ли не сразу за дверями. Стоял со скрещенными на груди руками и был чем-то очень недоволен.

— Ты ушёл из дома. И снова был в центральной зоне, — сразу начал с нападок предок.

— Ну да, а что в этом такого?

— Ты же сам просил меня присматривать за своими подопечными. Я надеялся, что хотя бы могу рассчитывать на твоё благоразумие в эти моменты. А ты уходишь из дома именно тогда, когда меня нет!

Хм, я как то и не обратил на это внимания, отправляясь на свою прогулку.

— Отец, ты явно перегибаешь. Я уже давно не ребёнок. Да и никогда им не был. Что такого в том, что я просто вышел на улицу?

— Проблема в том, что меня не было рядом, а случиться могло всё что угодно!

— Но не случилось. Мы же совсем недавно разговаривали про то, что мне нужно больше свободы. И чуть больше твоей веры в мои силы и способность защищать себя.

— В последнее время ты слишком часто попадаешь в неприятные истории. Ну, давай, скажи мне, что ты просто походил и вернулся домой. Скажи, что ничего не случилось.

— Ничего серьёзного не произошло, всё было нормально.

— Ничего серьёзного? Но что-то всё же произошло? Рассказывай!

Пришлось повестись на этот импровизированный допрос и всё же выдать историю про мою встречу с бывшим одноклассником. Честно говоря, я упорно не мог понять, что происходит. Почему отец словно сорвался с цепи на ровном месте? Причём он даже не позвал поговорить в кабинет, как обычно, а выпытывал информацию прямо на месте, пока мы оба стояли на первом этаже. Потом, конечно, была стандартная телега про аккуратность и то, что надо лучше себя контролировать, уже порядком мне приевшаяся в исполнении предка. Долго я этого выдерживать уже не смог.

— Да о чём ты вообще говоришь? Я поступил правильно! Именно так и должен был себя повести любой благородный. Я ещё и не слишком жестил, — прервал отца в какой-то момент.

— Понимаю, — кажется, предок слегка расслабился и начал успокаиваться, — но всё равно ничего не могу с собой поделать. Пойми, беспокоюсь то я именно за тебя.

— Это можно понять, но оно не значит, что мне такое нравится, и я собираюсь просто мириться. Повторюсь, я давно не маленький ребёнок. Хватит вести себя как курица наседка. Рано или поздно придётся позволить мне стать более самостоятельным.

— И это я тоже понимаю, но вокруг столько всего опасного. Возможно, просто стоило взять тебя и уехать, ещё тогда, много лет назад.