Илья и думал, пытаясь решить этот ребус. Зная, что Предвечная дева в нем уверена и считает, что он справится. Он сам же волей-неволей приходил в своих размышлениях к старым сказкам. Вроде тех, в которых нужно прийти без одежды и не раздетым. То есть, склонялся к тому, что должен существовать какое-то простое, рабочее и элегантное, но совершенно неочевидное решение.

Только какое?

Тем временем раскопки продолжались. И армия скелетов, непрерывно увеличиваясь, ударно раскапывала древнюю пирамиду.

Дело шло на лад. Вон как песок лихо удалялся. Но чем сильнее удавалось зарыться, тем больше ситуация становилась мутной. Ибо пирамида эта хоть и светилась в магическом плане, однако, судя по всему, не имела никаких камер и внутренних помещений.

— Дела… — почесал затылок Илья, когда скелеты расчистили нижний ряд блоков. — И как это все понимать?

— Как артефакт, — осторожно произнес дядя Нефтис. — Правда, я сам таких никогда не видел.

— Очень исчерпывающе. Пирамида как артефакт. А эти все трупы вокруг, тогда с какой стати? Судя по тому, как они лежали, смерть их настигла в разные годы. Даже в разные века.

— Скорее всего, вход в пирамиду связан с каким-то ключом, — заметил Хоак. — Я с такими сталкивался. Или кровь, или слово, или предмет. По-разному каждый раз делали, все зависело от ситуации.

— А тела откуда?

— Откапывать пирамиду целиком не обязательно. Достаточно достигнуть радиуса ее действия как артефакта. После чего активировать, открыть портал и войти.

— Это не объясняет, откуда тут столько тел. Причем, судя по найденным в процессе вещам — отнюдь не бедняков.

— Судя по всему, они погибли, не сумев правильно открыть пирамиду. — произнес дядя Нефтис. — Защита от грабителей.

— М-да… — покачал Илья головой. — Копали-копали и откопали хрень какую-то. Что там внутри-то может находиться?

— Судя по надписям, — донесся голос Нефтис, — там кто-то погребен. Это старый язык. На нем еще древние писали. Помнишь, ты рассказывал, что находил убежище? Вот те, кто его построили. Первые несколько веков после катаклизма он был еще в ходу.

— И кто похоронен?

— Неясно, — ответил за нее дядя. — Ни имени, ни профессии, ни каких личных сведений. Просто запрет входить и тревожить покой того, кто здесь нашел свое последнее пристанище.

— А как именно не входить там не написано?

— Просто проклятья и запреты. — пожала плечами Нефтис.

— Магические печати?

— Судя по всему, эта пирамида из тех времен, когда их у нас еще не применяли. Старая письменность еще держалась, а пришествие служителей Ура еще не случилось. Первый… максимум середина второго века после катаклизма.

— Служители Ура? Я слышал, что наша печать называется «слово Ура».

— Да. — кивнул дядя Нефтис. — Это одна из семи наиболее распространенных печатей в мирах Палитры. Они ее нам и принесли.

— Ур — это кто?

— Какой-то древний, — пожал он плечами. — Никто не знает. По слухам, он жил около двадцати тысяч лет назад. Жив ли сейчас — неизвестно. Есть небольшой культ, закрытый и очень скрытный, который ищет новые магические миры и несет им его корневую печать. А также лакса.

— А потом?

— Они приходят безликими и также уходят, когда принесут свое слово и научат его использовать. Кто-то такие печати дорабатывает, но обычно это лишено смысла и их используют как есть.

— Ладно. Ясно. А что делать с этой пирамидой?

— Я предлагаю просто оставить ее в покое, — поспешно произнес дядя. — Их уже очень давно не трогают. Слишком опасно.

— Но до этого ведь трогали.

— Так точно. Трогали. Но я даже не слышал, чтобы хоть одну открыли. Чего только с ними не делали. Из-за чего уже очень давно ходить устойчивое поверье о том, будто бы смертные не могут в них войти.

— Смертные, говоришь? — переспросил Илья, задумчиво.

Подошел к пирамиде.

Закрыл глаза.

И постарался вспомнить Предвечную деву. Настолько, насколько позволяла его воображение. Отчего по телу вновь пошли струйки мороза, как всегда и бывало при общении с ней. Каждый раз.

Несколько секунд. И он, набрав полную грудь, выдохнул.

Несмотря на жару, изо рта у него вырвался морозный, прямо-таки трескучий воздух. До такой степени, что поверхность каменного блока покрылась инеем и крошечными кристалликами льда.

Секунда.

Другая.

Ничего не происходило.

Однако где-то на уровне подсознания Илья понимал — что-то в этой пирамиде изменилось неуловимо. Поэтому, подталкиваемый больше подсознательным порывом, чем каким-то осмысленным и рациональным мотивов, он шагнул вперед. Прямо в камень. Словно его и не было.

Раз.

И… он оказался внутри. Словно его втянуло, засосав.

А вокруг тишина.

И темнота непроглядная.