— Ну что, народ, выдохнули? — по клубу прокатился вкрадчивый голос Савина, сообщающий красивым тембром под ровный перебор струн, кто именно пришел по наши души. — Не успели без нас остыть?.. Черта с два парни из Suspense дадут вам отдохнуть! И не надейтесь забыть тех, кто навсегда вошел в вашу жизнь. А сейчас я исполню балладу для той, кто помнит все! «Твой герой»! Белый, поехали!

— Девчонки, выше ручки! — закричала Инка. — Даешь героя! Давайте покажем всему клубу, как надо отрываться!

— Да! Даешь нам героев! Двух, а лучше трех! — подхватила староста. — Инка, не визжи! Гланды выпадут!

Песня началась, красивые звуки растеклись по залу, где-то рядом танцевала Ульянка, спевшись с Олькой Грачевой… А я стояла, не в силах сдвинуться с места, продолжая вяло покачивать бедрами из стороны в сторону. Это была рОковая, но все же медленная композиция, народ вокруг стал разбиваться на парочки, и сейчас я наблюдала, как в нашу сторону направлялся Мальвин, ловко лавируя между танцующими. Увидев меня, он откинул со лба светлые пряди и криво усмехнулся мне знакомой улыбкой.

Он что, с ума сошел? Я растерянно моргнула. Или понимает, что при всех не стану от него отбиваться? Или как прежде играет и в последний момент намеренно пройдет мимо, как всегда проходил мимо Чижика?

Чертов Мартышкин!

Я оглянулась — Ульянка тоже заметила Мартынова и остановилась. Ее глаза распахнулись, и я тут же, опустив голову, дернулась в сторону, понадеявшись, что кто-нибудь из парней на танцполе пригласит меня, если я не успею сбежать. Сегодня я уже танцевала с двумя, почему — черт возьми! — не сейчас?

— Анфиса!

Что? Я остановилась, пригвожденная к полу этим голосом. Повернулась, полагая, что мне показалось…

Мальвин был уже рядом и даже руку протянул к моему запястью, но не его я увидела, когда подняла лицо, а своего Сокола. Стремительного охотника, появившегося здесь, словно из ниоткуда.

— Сокол, ты? — Мартынов обернулся. — Какого…

— Сева, иди погуляй. Она моя.

Он легко отодвинул друга с дороги, освободив для себя место, даже не подозревая, как я рада его видеть. Но прежде чем сама потянулась навстречу парню, а его руки нашли меня (сомкнулись на талии и притянули к крепкой груди), я успела заметить оторопелое изумление в голубых глазах бывшего. Шок, с которым ему только предстояло справиться.

— Сокол…

— Я же сказал, Мартынов, — как хорошо мне знаком этот рык, — потом! Не до тебя…

Мне тоже больше не было никакого дела до Мальвина. Ни до кого вокруг: в этом клубе, за его пределами, в целом мире. Я не могла поверить, что обнимаю Артема.

Он не оставил мне времени, ни единого шанса на трусость или сомнения. Я только успела произнести его имя, как жадные губы Сокола нашли мои. Руки крепче прижали к парню, ладонь скользнула по спине и накрыла затылок. Пальцы зарылись в мои волосы, и Артем углубил поцелуй. Сильным языком заставил меня раскрыть губы и подчиниться натиску. Почувствовать вкус его желания и откликнуться. Ответить самой.

Да. Я обвила руками шею и закрыла глаза, притягивая Сокола ближе. Вряд ли мы целовались как сумасшедшие, никакой суеты, мы целовались как любовники — слившись в откровенном, бесстыдном поцелуе, за которым стояли голод и жажда неутоленного, снедающего нас желания, которому наконец-то дали свободу. И нет, ничего не смущало меня — ни чужие взгляды, ни удивленные голоса…

— Инка! Это же Сокольский? Или я сплю?!

— Ни хрена себе! Крылова, ты лучше скажи: это же наша Фанька с ним? Девочки, что происходит?! Это съемки скрытой камерой и нас разыгрывают?! Когда это Сокол снисходил до простых смертных?!

…рядом с Артемом все перестало существовать. Он здесь главенствовал, брал, что хотел, и я не имела ничего против. Звучала необыкновенно красивая баллада, скрещивались вспышки и лучи лазеров, а мы, стоя посреди танцола, упивались друг другом, иначе и не скажешь.

Мальвин? Кто такой Мальвин?

Ульяна?

Девчонки?

Клуб? Где это все?

Все исчезло, сейчас мы с Соколом находились между небом и землей, и нам хотелось большего. Гораздо большего. Все во мне билось, пульсировало жизнью, сжималось до атома и взрывалось Сверхновой, не давая оторваться от парня. Мы с трудом и не сразу смогли разорвать поцелуй.

Артем прижал меня к своему плечу и выдохнул в ухо, не отпуская затылок:

— Анфиса, не могу! Давай уйдем отсюда. Сейчас!

Мне все не удавалось восстановить дыхание.

— Давай. Куда?

— Домой.

— А как же Лука?

Мы оба понимали, о чем речь, и было в этом понимании особое острое удовольствие, натягивающее чувства до предела.

— Отец забрал брата на ночь. Они уехали. Мы будем одни. — Горячие губы коснулись мочки уха.

— Артем… — под ладонями натянулись сильные, мускулистые плечи. Как же приятно ощущать этого парня так близко.