— А может, у нас чувства? Настоящие. Ты удивишься, но, оказывается, меня любят, — парень хмыкнул, — только что услышал. И мы с Улей собираемся хорошо провести время. Ты же не против? — с издевкой уточнил. — А впрочем, Чижик, ты никогда не была против. Хоть бы раз сказала, а вдруг бы я прислушался? А сейчас я, пожалуй, трахну твою подружку, если ей этого так хочется, а потом поплачу на ее груди, какая ты сука. Думаешь, она даст меня в обиду своему брату? — Мальвин рассмеялся. — Чижик, ты плохо знаешь девушек. Мне почти ничего не придется делать, она сделает все сама. А после можно и бросить. Поверь, я сумею это обставить красиво.

— Какой же ты гад, Мартынов!

— Я не гад, Фаня, — уже серьезно отозвался Мальвин, — я хочу вернуть свое. А твоя Ульяна заслужила урок — ее предупреждали! Но если ты согласна прийти ко мне и поговорить о нас, я так и быть пообещаю не очень спешить. Ты еще успеешь нам помешать. Красная высотка за универом на углу, недалеко бежать.

— Пошел ты!

Я побрела по коридору, не зная, что предпринять. Мальвин был прав — сейчас даже Лешке не под силу отрезвить сестру — обаяния у Севы хватит и на десятерых девчонок. А может, правду говорят, и жизнь действительно каждому из нас преподносит свои уроки? Вправе ли я решать за Улю?

Черт. Черт. Черт! Не знаю. Поставив сумку на подоконник, вздохнула и села рядом, обхватив лицо ладонями.

Я почти не удивилась, когда Мальвин поймал меня на лестнице, преградив путь. До конца пары еще оставалось немного времени, и мы оказались совершенно одни.

— Думаешь, он любит тебя? — начал парень без предисловий, впившись пальцами в предплечья и прижав к стене. — Возомнила, что нужна ему? Поверила дешевым словам Сокола? Ты знаешь, что он вчера уехал к себе не один. Не веришь? У Лешего спроси. Они частенько подруг на пару натягивают, и вчера не скучали. Может, и тобой поделятся при случае!

— Уйди.

— Зачем ты это сделала, Фанька? Чего добивалась? Хотела отомстить? Ну так у тебя получилось. До сих пор отойти не могу. Хороший же урок ты мне преподнесла.

— Мартынов, немедленно убери руки!

— Ты не вернешься к нему. Никогда! Бросишь университет, и мы оба переведемся в другой город, поняла? Нахрен свалим отсюда! Забудем все и начнем сначала! Я не обещаю, что легко смогу тебя простить, но попытаюсь. Уж я-то точно тебя дуру люблю!

Я покачала головой, глядя Мальвину в глаза.

— А я нет. Нет!

Парень зло улыбнулся.

— Что, Фанька, зачесалось наконец-то? Попробовать захотела, как оно — с другими? Ну и как, понравилось?

— Да, — и сама от себя не ожидала, что признаюсь. — Лучше, чем с тобой.

Губы Мартынова сжались, а затем и руки крепче стиснули плечи.

— Ты что, не поняла? Он уже с другой! Плевать на тебя хотел! Кто ты такая для Сокола? Пустое место! Да таких простушек, как ты — в этом универе лопатой не выгрести. Или ты поверила, что особенная?

— Замолчи!

— И не подумаю! Я говорю правду, Чижик. Что, неприятно? Или скажешь: ошибаюсь?

— Не скажу, — не стала врать. — Только тебе-то от меня что нужно, Мартынов? Если я такая обыкновенная.

— Мне все равно как ты выглядишь. Ты моя. Я к тебе привык.

— Привык? — и не хотела, а усмехнулась, чтобы не дать горечи скользнуть на губы. — Значит, говоришь, любишь меня?

— Да, — согласился парень.

— Но я для тебя не самая красивая, ведь так?

— Перестань.

— Не самая умная и не лучше всех? Не совершенна даже в крохотной малости?

Мальвин смешался.

— Нет, лучше, — все же упрямо возразил. — Раз уж я обратил на тебя внимание, значит, лучше. Ты неправильно меня поняла, Фаня!

— А мне кажется, что правильно. Пошел ты к черту, Мартынов! — попыталась оттолкнуть парня. — Лучше быть одной, чем с тобой! Даже если… Даже если я для Артема не особенная, он был честнее со мной, хотя и знал меньше. И он ничего мне не обещал, в отличие от тебя, и не признавался в любви! И он уж точно не стеснялся меня, как ты! Отпусти, слышишь!

— Сева?! — Мы с Мартыновым оба повернули головы. Сокол медленно поднимался по лестнице. — Ты?! — сбитое дыхание парня говорило о том, что еще недавно он спешил. — Какого черта?

Мальвин обернулся и отстранился, но меня не отпустил.

— Привет, Сокол, давно не виделись, — сказал с усмешкой. — Я. Что, не ожидал, друг? Пойди погуляй, значит?

Артем нахмурился, останавливаясь.

— Объясни, — отметил острым взглядом чужую руку, удерживающую мое плечо. — Что все это значит, Мартынов? Пока еще можешь.

Парень мог и мало того — хотел. Не помню, когда я видела в бывшем столько решимости.

— А то, что она моя девчонка еще со школы, ясно! И моей останется!

— Нет, не твоя, — поспешила я в который раз возразить. — Давно не твоя.

Артем повернул голову и нашел мои глаза.