А еще… Ульяна, конечно, моя подруга, но не привыкла я все рассказывать. Особенно, если болит. Уж лучше вычеркнуть и забыть. Не было этого в моей жизни, и все тут!

Чем Сокол лучше, хоть убей, я ответить не могла. И даже почему о нем сказала — не знала. Не о шестом же чувстве упоминать, когда сам-то в него с трудом веришь. Если бы сказала: тем, что не пытается со мной играть и заиграться — я бы польстила себе. Как будто я ему нужна, когда вокруг первая красотка Анисимова вьется. Такая даже Мальвину не по зубам, сразу видно, кто в компании верховодит, без всяких улыбочек.

— Ничем. Он ничем не лучше, Ульяш, ты права.

— Мартынов тебе просто не нравится, так и скажи!

— Так я и говорю.

— Или ты считаешь, Чижик, что я ему не подхожу?

— Перестань, Ким…

— А может, он просто не любил никогда — Мальвин? А может, его никогда по-настоящему не любили? Вдруг он узнает меня ближе и ему никто не будет нужен? — Улянка даже на щеках покраснела от волнения. — Чижик, что ты вообще можешь о нем знать?!

Я посмотрела на подругу и поняла: если сейчас смолчу — рассоримся. Хотя мы и так скорее всего рассоримся, потому что мнение менять я не собиралась.

— А мне, Уль, и не нужно знать. Я не слепая и печать на лбу «козел» — вижу издалека. Только одни ее видят и обходят стороной, а других она ослепляет. Как улыбка, которой ты так хочешь верить. Извини, но, кажется, твой брат уж слишком увлекся пиццей. Так бы и дала Лешему по башке! Чтобы не только в нее ел, но еще и по сторонам смотрел!

Когда уже после занятий сбегала с крыльца учебного корпуса — снова заметила Сокольского и Анисимову. Оба стояли возле машины парня и ворковали. Точнее, красотка Анисимова ворковала, поправляя белоснежными пальчиками смоляные пряди на плечах модной шубки, а Сокол позволял девушке расточать на него флюиды. Улыбался кривенько и довольно. На секунду нахмурился, когда меня увидел, и отвернулся.

Ну, конечно! Я с пониманием хмыкнула, отводя взгляд — тайна же! И потопала себе ровным шагом мимо парочки на работу в кафе, размахивая сумкой и разглядывая птичек на ветках. А потом и побежала вприпрыжку к автобусу.

— Э-э-эй! Меня подождите!

Часов в шесть вечера раздался звонок — в баре сидели первые посетители, Тимур привычно выговаривал Райке за опоздание, а мы с Сашкой усердно и до скрипа натирали бокалы, дружно заполняя последними дубовую барную стойку-держатель, когда на экране моего смартфона высветился номер Сокольского.

— Алло. Чиж, ты?

— Я, Сокол. Птичий рядовой Чижик у телефона.

— Смешно, — ровным тоном отозвался парень. — Ерничаешь?

— Вообще-то работаю, — уточнила. — А что?

— До скольки? Хочу знать.

В голову сразу полезли странного толка мысли, будоражащие девичье воображение. А чего это он интересуется?

— Сегодня закончу не очень поздно. Думаю, к девяти освобожусь. — И снова повторила: — А что?

— Задержаться сможешь? Ты просила предупредить при случае. Предупреждаю. Задержись, Чиж, очень надо.

Тьху ты! Улыбка сама собой потухла. И чего я, спрашивается, вообще ощерилась? Но уговор есть уговор, сама предложила. Да и понимать нужно: взрослый парень, я тоже не детский сад, чтобы мне на пальцах объяснять зачем надо.

— Хорошо, — согласилась. — Только недолго, Сокольский. На улице холодно! — заметила парню на всякий случай, а то вдруг он из своей машины не вылезает. Морозец за окном как раз крепчал, и мерзнуть под подъездом совсем не хотелось.

— Отлично. Долго и не понадобится, — успокоил Сокольский. — В начале десятого буду в квартире, минут двадцать накинь на прогулку, и можешь топать домой.

И отключился, а я представила, как томно и пылко ждет встречи с Соколом знающая себе цену Лерочка. Небось стоит с плойкой у зеркала, поплевывая на реснички, красотка разэтакая!

Рабочий день в «Маракане» прошел спокойно, посетителей было немного, и мы с Райкой даже успели посмеяться над новой порцией анекдотов, которыми как всегда щедро сыпал Сашка. Сегодня на бармене была черная футболка с черепом на груди, татуировка на предплечье выгодно подчеркивала тугие мускулы, и новая стрижка с наголо бритыми висками заставляла Райку просто исходить вздохами, и виснуть на моем плече, прожигая парня взглядом.

— Ой, Фанька, какой же он все-таки классный — Сашка! Так бы и съела! Третий год вместе работаем, а я, считай, ничего о нем не знаю. Один раз только поцеловались по пьянке, а потом он сделал вид, что ничего не помнит. Не знаешь почему?