Я икнула. Еще раз. Глаза под строгими бровями буравили насквозь, и ответный кивок получился медленным, но о-очень убедительным.

Коленки мелко задрожали, сумка с плеча поползла вниз, и один из псов, обнюхивая, ткнулся носом под ягодицу. Я со страху прижала руки к животу.

— Ой!

— В положении?! — рявкнул вопросом прапорщик Дюденко.

— Д-да!

— Оставайтесь на месте, гр-ражданочка! — и окошко вновь закрылось.

Чего? Это чего я только что сказала? Я ошарашено захлопала ресницами и от ужаса сказанного погладила пса по голове. А сообразив, что натворила, прилипла грудью к двери, да так и ввалилась в помещение участка остолбеневшей Снегурочкой.

— Фамилия?

— Чья? — сумка оказалась прижатой под самой шеей, а голоса не оказалось вовсе. Я старательно откашлялась.

— Задержанного!

— С-сокольский Артем.

— Есть такой. Бытовая драка без отягчающих. Протокол задержания оформлять будем, или как?

— А?

Мужчина сунул большие пальцы за пряжку ремня и воззрился на меня, как кот на глупую мышь. Даже ус дернулся.

— Это я спрашиваю «а?». Сидят голубчики у дежурного по отделению до выяснения обстоятельств драки. Потом в изолятор временного содержания определим, до прихода следователя. Ну так как, гр-ражданочка? — Прапорщик Дюденко нетерпеливо выдохнул. — Раз уж нашли, будем за мужа штраф вносить? Или оформляем благоверного на семь суток, чтобы не буйствовал?

— А-а! Сейчас! — догадалась я. Кивнув, завозилась с сумкой, отыскивая кошелек. — Вот, возьмите! — протянула деньги. — Я уплачу штраф! Не надо на семь! Пожалуйста…

Выгребла наличность и проводила кровные тоскливым взглядом. Завтра даже шоколадку будет купить не на что! И хлеб. Э-эх! Вот она какова, оказывается, цена семейной жизни!

Дверь в приемную оказалась зарешечена, а за ней — человек в форме. Прежде чем проводить меня к дежурному, прапорщик подошел к коллеге, попросил журнал и что-то бодренько в нем записал.

— Распишитесь! — положил ручку рядом с документом. — Пр-ройдемте! — Взяв за локоток, повел длинным коридором.

— Стоять! — скомандовал у приоткрытых дверей, и я послушно застыла, снова прижав сумку к груди под самой шеей.

— Ага!

Закусила губы и затаилась, глядя, как полицейский входит в комнату. Не выдержав, трусливо заглянула в щелку.

— Пр-рапорщик Дюденко! Задержанные, кто из вас Артем Сокольский?

— Ну, я, — услышала знакомый голос, прозвучавший отнюдь не вежливо.

Ну, слава Богу! Значит, жив-здоров!

— Без «ну», молодежь! А то погну! — рявкнул усач. — Ишь ты! Дома жена в положении, девчонка совсем, а он тут вздумал по барам шататься! Порядок нарушать!

— Что?

— Не чтокай мне, Сокольский! Не в школе за партой! Встать! К тебе пришли.

— Кто?

— Жена! Которая в положении! Быстро же ты за дракой о ней забыл! Эх, парень, — мужчина понизил голос до отеческого, отчего он зазвучал еще обиднее. — Не бережешь ты свою половинку. Ночью одну по городу бегать заставляешь. Стыда у тебя нет! А еще мужик!

— Чего?! — взревел Сокол, вскакивая со стула… Тот загрохотал по полу.

Ой! Кажется, пора вмешаться!

— П-привет! — я осторожно выглянула из-за спины Дюденко и неловко улыбнулась. Ну, все! Сейчас прибьет!

Помахала ошарашенному парню рукой: мол, хау ду ю ду! Зис из я — Фанья! Подбирай уже челюсть с пола, Сокольский!

— Э-э, ты как, Артем? — проблеяла кроткой овечкой. — Кажется, мне разрешили тебя забрать.

— Тебе? Меня? — изумленно выдохнул Сокол.

— Ага! — кивнула и на всякий случай подвинулась ближе к дядьке-усачу. Сглотнула слюну. — Правда, здорово?

— Чиж-ж… твою мать!

На стуле у соседней стены завозился белобрысый бугай, и только взглянув в сторону второго задержанного, я сразу узнала в нем парня из бара, заигрывающего со мной этим вечером. Грубо заигрывающего. Последний раз, когда я подошла к его столику, он отпустил пошлую шутку в мой адрес и задел юбку, бросив вдогонку гадкий комплимент насчет стройных ног. Пришлось всерьез пригрозить хаму, что пожалуюсь охране, и уйти в подсобку искать запропавшего Ромку.

Да, я сразу узнала обидчика, несмотря на то, что лицо у блондина заметно опухло, а из носа и разбитых губ текла кровь. Но как он мог пересечься с Сокольским, когда в баре было столько людей? Да и с чего вдруг, если блондинка все время находилась рядом с Артемом?

— Слушай, извини, — отозвался бугай, обращаясь к Соколу. — Я же не знал, что она твоя девчонка. То есть жена. Да еще и того… — блондин обвел рукой живот, — при интересе. Я бы никогда! Но ты тоже хорош. Кто же жену в положении заставляет работать в баре, где полно здоровой пьяни? Что ты за мужик такой…