Сокол и Чиж читать онлайн
— Нет, не нравится, — ответила не менее сердитым взглядом, спрыгивая со ступеньки. Вздернула подбородок. — Мне совсем не нравится. Но у моих родителей, чтобы ты знал, кроме меня имеются еще две младшие дочери и сын. Им и без моей учебы забот хватает. А я сладкое люблю, жить без него не могу! А когда мне работать, если я учусь? И где? Ты думаешь найти работу на несколько часов легко? Еще и зарплату чтобы каждый день платили? Между прочим, Сокольский, ты тут умничаешь, а я все, что сегодня заработала, вместе с чаевыми, отдала прапорщику Дюденко в уплату штрафа. Просто потому что одному парню захотелось подраться! И денег у меня больше нет. Так что я даже не знаю, как нам теперь домой добраться!
— Не захотелось, а за дело! — упрямо возразил Сокол. — И будь ты, Чиж, на самом деле моей женой, да еще в положении, я бы тебе сейчас так всыпал, чтобы по участкам и барам не бегала! А белобрысого убил!
Нет, ну до чего же упрямый! Почему все мужчины думают, что они вправе решать за своих женщин? Если эти женщины их, конечно.
Да и причем здесь я вообще?
— Не обольщайся, Сокольский. Будь ты моим мужем, ты бы у меня вообще фиг в баре сидел, да еще в обнимку с блондинкой! Только бы на меня смотрел и любовался! Но это ведь не про тебя, верно?.. Наденешь шарф?! Последний раз спрашиваю! — поджав губы, протянула к нему руку. — А то плюну и уйду! Сам себя будешь лечить!
— У тебя денег нет и идти некуда. А я никогда не болею.
— Как будто у тебя есть. Я видела твою куртку у Мальвина.
— Ключей от дома и машины нет, телефона — тоже, а вот бумажник есть. Предпочитаю деньги всегда держать при себе.
Сокол взял шарф и медленно повязал его вокруг шеи, не спуская с меня глаз. Оглянувшись на дорогу, внезапно поймал мою ладонь и с криком: «Бежим, Чиж!», сорвался с места.
— Ой!
А впрочем, я не была против. Давно бы так! Но скорость включила, увидев, что полицейские псы увязались следом. Так и прибежали вполне себе дружной гурьбой к проспекту. А там уж и телефон Сокольскому дала, чтобы вызвал такси.
Удивительно, что у него голос от холода не дрожит, я бы уже давно превратилась в ледышку.
— Диспетчер ответила: ближайшая от нас машина находится в районе трех-четырех минут, — сообщил Артем, возвращая телефон. — Так что ждем, — он поежился в плечах, пряча руки в карманы, а подбородок в шарф.
Я снова участливо вздохнула. Шапку ему свою натянуть, что ли? Смотреть же жалко. Так ведь не наденет с меховым помпоном. А три минуты на морозе — это целая вечность. Запросто не то что ангину, обморожение заработать можно.
— Сокольский, ты только не подумай ничего такого, ладно?
— Какого?
— Ну, что я к тебе пристаю там или еще чего. Мне просто больно на тебя смотреть.
Я расстегнула пуховик и подошла к Артему. Прильнула к спине, обнимая парня под грудью. Уткнулась носом в рваный шов рубашки.
— Чиж, ты чего?
— Ничего. Не могу видеть, как ты мерзнешь, вот и все. А так нужен ты мне, бабник, триста лет и…
— … и три года, — вздохнул Сокол, закончив за меня. — Я помню.
— Точно!
— Ладно, не буду, — пообещал и, отвернувшись к дороге, положил руки поверх моих.
Так, я не поняла: кто кого греет? И почему у него ладони такие горячие?
Диспетчер не ошиблась в расчетах, в машине оказалось тепло, и мы бы доехали до переулка Федосеева в два счета, если бы Сокол не попросил водителя остановить такси у круглосуточного супермаркета.
— Притормози на минутку, шеф.
— Я быстро! Только сахар куплю! — бросил мне через плечо, распахивая дверцу, и исчез в магазине, оставив растерянно смотреть ему вслед.
Сахар, какой еще сахар? О чем это он? Но вспомнила (когда мы оказались дома и Сокол пошел отогреваться под горячий душ, а я разобрала пакет и нашла на дне любимые шоколадки), о чем сама говорила Артему сегодня утром.
Я честно хотела только присесть на кровать. Посидеть у телевизора, пока остывает чай. Я даже вздохнула, подумав о том, что хорошо бы переодеться и достать матрас… а дальше… а дальше ничего не помню.
Трееень! Трееееень!
Не слышу. Никаких посторонних звуков, я сплю. Никаких звонков в дверь. Никаких тревожных голосов. Ничего. Это сон. Всего лишь сон, а во сне чего только не привидится. Вот и сейчас чудится, будто дядя Вася где-то далеко глухо окликает сына: «Артем!», словно тот заблудился в лесу. А на самом деле здесь только мое храпящее воображение, собственно я, и самая мягкая в мире подушка — по-особенному уютная тихим воскресным утром.
Или не тихим?
В замочной скважине беспокойно заскрежетал ключ, задергалась дверная ручка, и кто-то громко постучал в дверь. Напуганный звуками, сон съежился до неясной точки и вдруг исчез вспышкой, а я распахнула глаза.