Нет, не буду об этом думать. Не-бу-ду! Это всего лишь гормоны и ничего больше! Это всего лишь Сокольский, который любую девчонку сведет с ума одной лишь своей близостью. О заинтересованном сером взгляде вообще промолчу! Вон как блондинка вчера запала, чуть не ощупала всего. Так старательно хохотала, привлекая внимание. И ведь если бы позвал — пошла. Пошла с ним и, возможно, что даже в эту квартиру и в эту кровать, если бы в ней сегодня не спала самозахватчица Чижик.

Как всегда, детворе хватило полчаса, чтобы превратить гостиную Сокольского в игровую комнату. Я привела в порядок кресла, подняла голову и посмотрела на парня — он как раз прятал пылесос, склонившись к полу. Выпрямился. Над мелькнувшей полоской белья, на стройной спине показались ямочки, чуть выше ягодиц. И снова взгляд скользнул к развернутым плечам. М-да, не зря по Соколу девчонки слюнки пускают и бегут табунами на футбольные матчи. На него просто смотреть приятно, а уж если наблюдать за игрой капитана… Но я-то не любая девчонка. Я стойкая и сильная, и вообще — девушка с трезвым взглядом! Не хуже и не лучше других. Я та, которая уже обожглась, в один миг превратившись из единственной и особенной в череду прочих.

А еще мне известно, чем такая влюбленность заканчивается — слезами и горьким разочарованием. И делить свое — я ни с кем не умею и не хочу, иначе до сих пор была бы с бывшим. Нет, это точно не для меня. Так почему же кажется, что мы с Соколом все время ходим друг за дружкой, старательно делая вид, что случайно сталкиваемся лбами то в кухне, то в коридоре, то в комнате? А может, мне действительно только кажется?

Сокольскому на самом деле стало хуже — глаза покраснели и щеки тоже, но он упорно не желал признавать себя больным. Поговорил по телефону с тренером, потом с кем-то из друзей…

— Нет, на меня не рассчитывайте, сегодня не приеду. Не хочу. Машина пусть стоит. Да, увидимся… Кхэ-кхэ, — кашлянул в кулак и сам удивился: — Ч-черт.

Я решила сильно не мудрить, и, раз уж в наличии оказался бабусин петушок, а в квартире больной — сварила супчик. Да такой, что хоть снова гостей приглашай! Нет, правда, почему-то вспомнила об Илоночке.

— Артем, может, поешь? — оторвала внимание Сокольского от компьютера. — Я суп сварила.

— А ты, Чиж? Здорово пахнет.

— И я.

— Вкусно. Ты где научилась так готовить? Мне кажется, я ничего вкуснее не ел.

— Да ладно, — я даже покраснела. — Дома. Ты же видел, какая у меня семейка пожирателей-червячков. Один Робик чего стоит! — улыбнулась. — Когда девочки родились — первое время было очень трудно, мама почти не спала, вот и пришлось помогать. Так и научилась.

— Хорошая у тебя семья, дружная.

— Да. Тебя тоже отец очень любит, это сразу видно. Артем?

— Умг?

— Не знала, что у тебя есть младший брат, ты не говорил.

— Есть. Лука. Мы редко видимся, он живет с матерью. Наверно, я был бы не прочь его с тобой познакомить.

— С-со мной?

Сокольский поднял глаза, словно сам удивился тому, что сказал. Пожал плечами, отодвигая тарелку:

— Да. Он ревностно относится к моим друзьям, хотя никого из них не знает, но, думаю, ты бы ему понравилась.

Я посмотрела на часы, вставая из-за стола, старательно пряча за поспешностью движений охватившее меня смущение. Убрала посуду в мойку, налила Соколу чай, и снова решилась сказать о том, что беспокоило меня сейчас больше всего, глядя, как лениво он тянется к чашке с напитком, как будто устал, и как потирает ноющую шею.

— Знаешь, Сокольский, я вижу, что ты упрямишься и, конечно, сам волен за себя решать, но тебе бы отдохнуть — вот прямо сейчас. Мне через час на работу, еще надо собраться, так что постараюсь побыстрее уйти и не мешать. Если бы ты еще измерил температуру, мне было бы намного спокойнее. А еще… можно я тебе с работы позвоню? Если ты не против?

— Ладно, — Сокол кивнул. — То есть, как с работы? — спохватился, вставая из-за стола. — С какой работы? Почему? — шагнул к дверям, загораживая проход. — Подожди, Чиж! Разве ты не работала вчера? А как же выходной?

— Работала, — я с удивлением уставилась на парня, вдруг выросшего передо мной. — Вчера была суббота, сегодня — воскресенье, а значит, у Тимура точно будут люди, — ответила. — Выходной день в «Маракане» понедельник, ты разве не знал? К тому же, денег-то у меня нет. А у родителей неудобно просить, вон они сколько нам всего накупили, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — упрямо качнул подбородком Сокол. — Не понимаю, Чиж! А если там снова будет какой-нибудь придурок? Тебе что, вчерашнего мало?

Я растерялась, будучи не до конца уверена в том, что правильно поняла слова Артема. И почему он вдруг рассердился? Ведь он рассердился?