Если честно, я тоже не понимала секунды две, что произошло, а потом меня осенило, когда вокруг образовалась тишина.

Сокол выиграл. Выиграл! Он действительно победил, как и обещал! Я так испереживалась, что с радостью бросилась ему на шею.

— Ура-а! Артем! Ты выиграл! Я верила, честное слово верила! Ура-а!

Было так легко и просто обнимать его, и все равно что думают другие.

— Да. Она твоя, Чиж, — услышала смех и почувствовала, как меня в ответ обняли сильные руки, отрывая от земли. — Эта проклятая роза твоя!

— Ураа! — зал боулинга завращался вокруг.

Сокол осторожно поставил меня на ноги и подошел к одному из парней, чтобы забрать из его рук цветок.

— Марджанов, клянусь, — обернулся к Руслану, — в следующий раз лучше не попадайся мне на глаза! Скажи спасибо Анфисе, что я вовремя сдержался.

— Анфиса, спасибо! — ничуть не обиделся тот. Странный тип! — А я что, я ничего, — пожал плечами. — Согласен, продул, как последний лох! Теперь готов идти за выпивкой — задабривать удачу на будущее, — засмеялся. — Вот только увижу своими глазами, как твоя девчонка тебя поздравит, и сразу же выставлюсь! Обещаю!

Скулы на лице Сокола напряглись. Он отпустил меня, но мы по-прежнему продолжали смотреть друг на друга. Сказанное Русланом прозвучало вполне логично для ситуации и радости влюбленной пары, если не считать того, что парой мы не являлись. Ведь не являлись?..

Я с неожиданным сожалением поняла, что Артем не сделает первый шаг. Вот здесь и сейчас — не сделает. Сегодня он и так сделал для меня очень много. Теперь была моя очередь благодарить его за вечер и даже лучше, если это случится на глазах у друзей, раз уж он от меня не отказался, когда была такая возможность. Вряд ли бы я решилась на что-то подобное, останься мы одни. А я хотела. Как любая живая девчонка, способная чувствовать огонь, не переставала думать о поцелуе с ним с той самой ночи, когда он решил меня проучить.

Если бы Ульянка сейчас еще раз спросила: нравится ли мне Сокол, я бы с уверенностью ответила, что да. Нравится, очень нравится! Как может не нравится тот, кто выиграл для тебя самую красивую розу на свете.

Какой странный сегодня день — пасмурное утро и солнечный вечер. Вот она — печаль, казалось только что лежала на плечах… а сейчас ее и след исчез. Словно сквозь тучи проглянула небесная синь, и снова хочется расправить крылья и дышать. Чувствовать. Да, хочется чувствовать. В эту самую минуту.

Плевать на взгляды, я все равно не умею играть на публику. Неважно, что будет завтра. Сейчас, когда я смотрю на Артема, все кажется таким далеким и несущественным, досадным огорчением из прошлой жизни. Радость придает силы, вселяет смелость и туманит рассудок. Это опасно, Фанька, играть с таким парнем, но так сладко шагнуть на выстеленную его вниманием тропинку.

Я сошла с места и остановилась перед Соколом. Взгляд сам упал на сжатый в твердую линию рот с четким контуром губ. Красивых губ. Когда-нибудь я обязательно проведу по ним пальцами, и они отзовутся на прикосновение, я знаю, что отзовутся. Вот и сейчас под моим взглядом чуть приоткрылись на вдохе, словно обещая, что да, все так и будет.

Я подняла голову и нашла серые глаза — так же как мои, они светились ожиданием. Руки легли на грудь и скользнули к широким плечам. Артем затаил дыхание, и его готовность подстегнула желание. Знание, что он хочет этого не меньше меня, заставило сердце биться как сумасшедшее.

Тук! Тук-тук! Тук-тук!

Сокол был выше и крепче, но разве такая ерунда могла остановить влюбленного Чижика. Влюбленного?.. Ох, кажется, сегодняшний вечер окончательно вскружил мне голову. Я закрыла глаза и потянулась к губам парня. Не знаю, что мной двигало, может, во всем виноват вечер и временное помешательство, но я второй раз в жизни целовала сама и оба раза Артема Сокольского.

Коснувшись рта, нежно накрыла губы. Он не ответил — совсем как в первый раз, но и не отстранился. Словно окаменел под моими руками, и я, осмелев, прижалась к нему в поцелуе крепче. Заиграла с губами — подхватывая и отпуская, показывая, как они мне нравятся. Как нравится парень, на крепкую шею которого незаметно для себя подняла ладони, поглаживая ее, встречая вдруг колкой изморозью на горячей коже прикосновение Сокола. Чувствуя, как его пальцы зарываются в мои волосы.

— Анфиса! — выдохнул и ожил, чтобы буквально вжать меня в себя. Больше не было несмелого объятия. Мою женскую смелость захлестнуло разбуженное ею мужское желание, и я отдала ему право первенства. — Фаня! — звук имени сжал сердце, ток пробежал вдоль позвоночника и отозвался сладким эхом в пальцах, тут же ответивших лаской.