— Мы сейчас не на сеансе, — сказала она и, наклонившись к нему, продемонстрировала свое декольте. — Так что давай будем друг с другом откровенны, хорошо?

— Звучит неплохо.

— Скольких девушек из «Солнечного ранчо» ты трахнул?

Когда он резко откинулся на спинку стула, Эмма на секунду задумалась, а не перегнула ли она палку. Но потом решила, что ей все равно.

— Это чертовски трудный вопрос, Эмма. Как бы ты отреагировала, если бы я спросил тебя о чем-то подобном? — спросил он.

Эмма одарила его лучезарной улыбкой.

— Спроси ты меня об этом, я бы завелась, — поддразнила она. — Хочешь знать, со сколькими парнями я трахалась? С приличным количеством. Наверное, мне должно быть стыдно, но это не так. Хотя уверена, что тебе все это известно, я говорила об этом с Розенштейном. Все ведут себя так, будто это чертово ранчо — что-то вроде монастыря, но в нем такое сильное сексуальное напряжение, что я удивляюсь, как это банда девчонок до сих пор не прикончила кого-нибудь из санитаров. Если ты этого не заметил, то ты не человек.

Похоже, ее маленькая речь его успокоила, а может, все дело было в бурбоне, к которому он пару раз приложился, пока Эмма говорила.

— Хорошо, да, конечно, я это заметил.

— Хм-м, интересно, следует мне ревновать или нет, — сказала она, постукивая пальцем по подбородку.

— Тебе следует ревновать, — ответил он. — С того момента, как ты туда попала, ты не обращала на меня никакого внимания. Я много раз к тебе подкатывал, но ничего не вышло. Ты крепкий орешек, Эмма Хартли.

«О, еще какой».

— Если хочешь самого лучшего, то придется постараться, — ответила она.

Каспер допил виски.

— Я много старался, — сказал он и, потянувшись через стол, провел по ее руке пальцем. — Конечно, пару раз хорошенькие девушки привлекли мое внимание. Но все это время ты не выходила у меня из головы. Эти длинные ноги. Эти прекрасные глаза. Мне всего лишь хотелось тебе помочь. Позволь мне помочь тебе, Эмма. Так же, как я помогал всем остальным девушкам.

У нее по коже побежали мурашки, и ей хотелось схватить его пустой стакан, разбить о стол и воткнуть осколки ему в шею. Хотелось орать до тех пор, пока сюда не примчится вся орава байкеров и не выбьет из него все дерьмо, потому что, сэр, в этих краях с дамами так не обращаются! Ей хотелось понять, почему, ну почему она привлекает таких мужчин. Куда бы она ни пошла, что бы ни сделала, они всегда ее находили.

Если бы у нее был пистолет, она бы выстрелила Касперу в голову прямо здесь и сейчас.

«Дело вовсе не в нем… дело во мне… Я вовсе не хотела убивать себя… Я хотела убить все, что делало меня такой… В конце концов, я вскрыла вену не тому человеку…»

— Эй, — произнесла она низким гортанным голосом, хриплым и сексуальным, хотя мыслями была далеко отсюда. — Давай закажем еще выпить, потому что думаю, мне пригодится любая помощь, на какую ты только способен.

Каспер не соврал, когда сказал, что живет рядом с лечебницей. Когда-то «Солнечное ранчо» было большим фермерским хозяйством, занимавшим несколько гектаров. Он жил в старом флигеле, перестроенном в симпатичный загородный коттедж.

«Его тебе тоже твой дорогой зять подарил? Нашел тебе работу, где ты можешь незаметно проворачивать свои делишки, дом, где тебе не нужно платить за аренду. Тебе все преподнесли на блюдечке. Деньги, работу, жильё, секс. Ты заслуживаешь, чтобы теперь у тебя все это отняли».

— Расскажи мне ещё, — выдохнула Эмма, подавив рвотный рефлекс, когда Каспер перегнулся через переднее сиденье и присосался к ее шее.

— Тебе действительно нравится об этом слушать? — задыхаясь проговорил он и обхватил ладонями ее груди, от чего Эмму еще больше затошнило.

— Меня это возбуждает, — ответила она, зарывшись пальцами ему в волосы. — Мне нужно знать, с какими конкурентками я имею дело.

Он фыркнул.

— Детка, ты птица другого полета. На прошлой неделе я заставил ту цыпочку Дженни мне отсосать.

Бедная, бедная суицидница Дженни. Это она плакала на краю футбольного поля. Наверное, она много плакала. Наверное, ей очень скоро снова придется вскрыть раны у себя на запястьях.

— Как ты ее уговорил? — спросила Эмма.

— Детка, ты такая безбашенная. Мне это нравится, — простонал он. — Это ее последний шанс. Уже пятая госпитализация. Ее семья уже дошла до ручки, пытаясь ей помочь. Чтобы остаться здесь, она готова на все. На всё, что угодно.

Заказав ему еще выпивки в баре, а себе набрав еды, после бурбона номер четыре Эмма решила со всем этим покончить. Она пошла в ванную, долго смотрела на себя в зеркало, не обращая внимания на голоса у нее в голове, а потом вернулась к Касперу. Прижалась губами к его уху и попросила отвезти ее домой.

К нему домой.