Она прокралась мимо их двери и пошла по коридору. Не стала предварительно стучать, потому что это было просто глупо. Эмма открыла дверь в подвал и, убедившись, что надежно заперла ее за собой, спустилась по лестнице.

В прошлый раз она заметила, что там торчали оголенные провода, а на потолке не было никаких светильников. Единственным средством освещения в большом подвальном помещении были уличные сенсорные фонари, и сейчас ни один из них не горел.

Свет исходил только от компьютера. На нем шел какой-то черно-белый фильм, но звук был выключен. Субтитров она вроде не увидела, но решила, что это не имеет значения. Чёрч все равно не смотрел.

Его глаза были устремлены в потолок, и Эмма чуть не улыбнулась. И снова их разделяли балки, стены и каменные плиты, но они с Чёрчем занимались одним и тем же. Интересно, он тоже считал дыры в потолке?

— Ты пришла за что-то на меня злиться?

Голос Чёрча был мягким, а тон — нейтральным. До этого момента он никак не реагировал на ее присутствие и сейчас тоже не удостоил ее взглядом. Выражение его лица оставалось совершенно пустым. Он выглядел точно так же, как тот парень, которого она встретила всего пару месяцев назад.

«Пару месяцев? Всего-то? Какие-то два ничтожных месяца полностью изменили мою жизнь?»

Эмма ему не ответила. Вместо этого она подошла ближе и опустилась на колени рядом с его койкой. Чёрч тоже ничего не сказал, просто повернулся на бок и прислонился спиной к стене, придерживая для нее спальный мешок. Пришлось немного постараться, но вскоре ее окутало тепло его тела и спального мешка.

От чего Эмма тут же вспомнила о другом теле в мешке.

— Я на тебя не злюсь, — выдохнула она, прижавшись лбом к его ключице.

— Не морочь мне голову. Я же сказал, что вернусь за тобой.

— Знаю, знаю, — выдохнула она. — Дело не в этом. Вовсе нет.

— Тогда в чём? Эмма, я пытаюсь быть тем, кем ты хочешь меня видеть, но это довольно трудно, если ты сама не знаешь, кем хочешь быть, — ровным голосом объяснил он.

— Я не хочу, чтобы ты был кем-то другим.

— Это обнадёживает. Тогда не просветишь меня, что именно сводит тебя с ума?

Конечно же, он знал. Великий и ужасный Чёрч всегда всё знал. Эмма глубоко вздохнула, глядя, как поднимается и опускается его грудь, на которую отбрасывал серые тени старый фильм.

— Я всегда думала…, — ее голос казался хриплым и бесцветным. — Что это ты чудовище. И меня это устраивало. Я могла бы быть твоим… твоим фамильяром или чем-то типа того. Твоим Игорем. Ватсоном твоему Шерлоку. («Фамильяр» — волшебный помощник человека, практикующего магию, часто встречается во многих легендах и мифах западной культуры. «Игорь» — здесь имеется в виду мультфильм компании Metro-Goldwyn-Mayer «Игорь»(2008) про талантливого помощника злого ученого — Прим. пер.)

— Очень мило с твоей стороны.

— Но не я. Сама я чудовищем не была. Все те мужчины, которые прикасались ко мне в детстве, это они были чудовищами, — у Эммы начал срываться голос. — Марго чудовище. Но не я. Только не я. Я была жертвой. Всегда только жертвой.

— Бедная маленькая Эмма.

— Бедная маленькая Эмма, — повторила она, и по ее щеке скатилась еще одна слеза. — Все эти люди делали с ней все это. То, о чем она никогда не просила, чего никогда не хотела. Это несправедливо.

— Что несправедливо?

— Я не хочу быть чудовищем, — прошептала она.

— О, Эмма, — выдохнул он и, наконец, обнял ее за талию. — Ты прекрасна такая, какая есть. Чудовищем и чем угодно.

— Просто я не думаю, что смогу быть таким человеком, — уже всерьез плакала она. — Одно дело — сделать это для тебя. Для тебя я пойду на многое. Могу сделать все, что ты захочешь. Но… но…

— Для себя ты этого сделать не можешь.

— Нет.

— Потому что ты не умеешь ничего делать для себя. Ты даже не знаешь, как быть счастливой.

— Нет.

— А печальное чудовище — это совсем печально, — прошептал он, прижавшись губами к ее виску.

Эмма крепко зажмурилась, пытаясь остановить поток слез.

— Они сделали это со мной, — плакала она. — Это они были плохими, а не я, так почему же именно я сошла с ума?!

— Ты не сошла с ума, — сказал он ей. — Ты запуталась. Эмма, твоя проблема в том, что ты считаешь, будто все должно быть связано в аккуратный бантик. Кто-то сделал тебе что-то плохое, поэтому ты хорошая, а он плохой. Но возможно, всего лишь возможно, даже если бы никто ничего не мог тебе сделать, ты все равно была бы такой. В любом случае, в конечном итоге, здесь и сейчас, ты вот такая. Хорошая ли, плохая, запутавшаяся или сумасшедшая. Как-то раз ты посоветовала мне принять себя таким, какой я есть, смириться со своей тёмной сущностью. Думаю, пора тебе следовать своим принципам.

— Я никогда не хотела быть убийцей, — сказала она, с трудом сдерживая дыхание. — Я никогда не мечтала о смерти так, как ты.

— Лгунья, — усмехнулся он и едва слышно прошептал ей в ухо. — Ты мечтала убить свою мать с тех самых пор, как поняла, с какой легкостью нож разрезает масло.