Краем глаза, Эмма следила за ним, оценивая его реакцию. Чёрч продолжал смотреть в окно.

— Всего лишь безобидный поцелуй, чмокнула его в губы. Он так отреагировал, будто я упала на колени и сделала ему предложение. Я всегда знала, что его страсть когда-нибудь очень пригодится, только не предполагала, как именно. Он прискачет завтра при полном параде.

Чёрч ничего не сказал, его молчание окутало их обоих, словно злой дух. Он просто завёл машину, вырулил на дорогу и поехал домой. Эмма решила, что они весь остаток пути проведут в молчании, но примерно на полдороги Чёрч откашлялся.

— Думаю… думаю, я пошёл в отца, — тихо проговорил он.

Эмма взглянула на него.

— В самом деле? Мне казалось, что это мать у тебя жестокая.

— Она — да. А вот я не такой уж и жестокий.

— Чёрч, ты распилил моего психотерапевта на десятки кусочков.

— После того, как он умер.

— После того, как ты его убил.

— Защищая тебя.

— Ты споришь о семантике серийного убийцы, — фыркнула она. — Может, ты и «не такой уж и жестокий», но ты хочешь им быть, а это практически одно и то же.

— Я думаю, Джерри убивал людей.

Если бы Чёрч потянулся и треснул бы ей по лицу, Эмма бы так не удивилась. Она развернулась на сиденье и, разинув рот, во все глаза уставилась на Чёрча.

— Что? Почему? — просила она. — В смысле, я знаю, что он чертовски странный, и какое-то время мне казалось, что он что-то замышляет, но…

— Сегодня утром, — продолжил Чёрч. — Мы разговорились. Он мне кое-что… сказал. Не знаю. Он всегда очень меня поддерживал. Всегда советовал мне быть собой. Делать все, что захочу. Я всегда думал, что он имел в виду в школе. Теперь мне начинает казаться, что он подразумевал совсем другое.

— Это безумие. Это не значит, что он убийца. Может, это просто говорит о том, что он очень любящий родитель. Я до встречи с тобой никого не убивала, и все же меня не коробило твое желание препарировать людей.

— Да, Эмма, но над тобой всю жизнь издевались и насиловали, и ты ебанутая на всю голову, — прорычал Чёрч. Было видно, что он не любит, когда ему перечат. Что он к этому не привык. — Джерри — какой-то менеджер среднего звена, средний класс, ходячий портрет обывателя. Он не должен спокойно принимать тот факт, что я хочу убивать людей. Не должен…

Голос Чёрча стих, и он так сильно сжал руль, что у него побелели костяшки пальцев. Какое-то мгновение Эмма колебалась, а затем наклонилась и накрыла его руку своей ладонью.

— Хорошо. Хорошо. Что именно он сказал? — спросила она, но Чёрч только покачал головой.

— Ничего важного. С исчезновения Каспера прошло уже три дня, — резко сменил он тему. — Возможно, люди уже начинают что-то подозревать. У нас максимум пара дней до того, как кто-нибудь поймет, что он действительно пропал, и вызовет полицию. Эмма, у тебя еще есть шанс всё это остановить. Мы можем просто уехать. Уехать сегодня же, прямо сейчас. Я могу отвезти тебя в аэропорт.

Она удивленно заморгала. Это что, очередная проверка? Неужели Чёрч думает, что она на это не способна? Абсурд. В конце концов, когда они уже один раз проходили через подобное, именно Эмма была единственной, кто решился это сделать. Даже два раза, если считать и ее саму.

— Мы все сделаем, — резко бросила она. — Это давно назрело. Если не покончить с ней сейчас, то я никогда от нее не избавлюсь. Даже если бы ничего этого не случилось и Каспер был жив, а она бросила бы ради него Джерри, моя мать все равно нашла бы способ втянуть в это меня. Или Каспер бы ее заставил. Или, что еще хуже, она разрушила бы ещё чью-то жизнь. Нет. Все закончится прямо сейчас. Раз и навсегда.

Чёрч глубоко вздохнул. Не знай она его лучше, то решила бы, что он немого расстроен.

— Как скажешь, Эмма. Как скажешь.

Эмма не знала, почему на следующий день так разнервничалась. Джерри был на работе. Марго уехала на какое-то местное собрание, пыталась вести себя как обычно, ее не будет до вечера, пока Джерри ее не заберет. Чёрч притаился в подвале, дверь была заперта. Так продолжалось с прошлого вечера, когда он спустился вниз. Эмме пришлось провести ночь в одиночестве, снова считая в потолке дырки.

«Реально надо уже спросить его об этих дурацких дырках».

Эмма начала нервничать. Почти вернулась к старым привычкам. Может, ему и впрямь не хотелось этого делать, и ей не нужно было его заставлять. Но потом она прогнала эти мысли. Нахер его. Если он не может на это пойти, прекрасно. Она не станет его этим попрекать.

Но и удерживать себя она не позволит. Уже трижды ему удавалось лишить ее очень ярких моментов — Лиззи, ее самоубийство, Каспер. Уж этот она ему не отдаст.