Эмма посмотрела на руки и обнаружила в них тонкий свитер Чёрча. Тут же в открытую дверь ворвался сильный порыв ветра, и пробрал ее до костей. Она как можно скорее натянула на себя кофту. Ночью обещали грозу, и Эмме показалось, что вдали она слышит раскаты грома.

«Поговорим об обломах, Чёрч. Похоже, я — и гром, и молния».

— Что, небольшая перепланировка? — тяжело дыша, проговорила она и снова отхлебнула прозрачного пойла. — Мне там наверху не помешала бы твоя помощь.

— Мне показалось, что ты отлично справляешься, — пробормотал Чёрч, склонившись над Марго. Он приподнял ей веки, и женщина застонала. — Она скоро придёт в себя. Так что там дальше в твоем плане?

— В плане? — Эмма рассмеялась, но тут же об этом пожалела. Она схватилась за грудную клетку. — На случай, если ты не заметил, все произошло несколько неожиданно. Нет, блядь, никакого плана.

— Не тупи, — огрызнулся он, подхватил Марго на руки и понес в другую часть подвала. — Ты должна была об этом подумать, ты давно знала, что хочешь этого. Время, конечно, не самое идеальное, но кто в этом виноват? Так что тебе лучше решить, как ты хочешь убить свою мать, или же мы забросим ее в больницу.

Чёрч так обыденно это сказал, словно речь шла о прополке какого-нибудь запущенного сада. Она нахмурилась и увидела, что он усадил ее мать в то жуткое, привинченное к полу кресло. Чёрч привёл ее в вертикальное положение, и Марго снова застонала.

— Нет. Я не… мы не можем этого сделать, — пробормотала Эмма и, захромав к нему, поняла, что при падении повредила еще и колено.

Она нахмурилась и уставилась на сидящую в кресле сломанную куклу, в которой едва угадывалась Марго. Она казалась изуродованной, как зомби. Или чудовище. При этой мысли Эмма громко рассмеялась, а Чёрч замер, застегивая наручник на левом запястье Марго.

— Она сказала, что мы одинаковые, и я ей не поверила, — истерически засмеялась она. Чёрч повернулся и взглянул на нее. — Но посмотри на нее. Посмотри на меня. Мы абсолютно одинаковые.

— Эмма, тебе лучше присесть.

— Нет. Нет. Я хочу разбудить ее и закончить то, что начала. То, что она начала двадцать два года назад.

— Подумай, что ты делаешь! — сказал он и, выпрямившись, пристально поглядел на нее. — Это тебе не игра, Эмма. Это не спокойно спящая в кровати Лиззи. Это твоя собственная мать, и примерно через две минуты она очнётся. В процессе тебе придется смотреть ей в глаза. Ты когда-нибудь об этом задумывалась?

— Не совсем, но я не…

— В последний раз, когда ты думала, что сможешь убить человека, ты чуть не убила саму себя, — прорычал он и, шагнув к Эмме, забрал у нее бутылку. Снаружи гремел гром, отдаваясь о стены дома. — На этот раз это не вариант. Это мне придется собирать тебя, когда ты снова развалишься на части. Больше никаких больниц, никаких докторов, всё останется нашей тайной, которую мы будем хранить вечно, и я не хочу ставить наше будущее в зависимость от твоего нервного срыва. Я предполагал, у нас будет больше времени, чтобы тебя подготовить, но у нас его нет. Это всё. Поэтому тебе нужно очень, очень хорошо подумать, справишься ты с этим или нет. У нас еще есть возможность покончить с этим прямо сейчас — просто выбросим ее на больничной стоянке, а затем будем ехать, пока не выберемся за границу штата. Эмма, у нас еще будут другие возможности. Даже с ней. Так что либо перережь ей горло, либо садись в чертову машину, чтобы мы успели отсюда свалить.

Эмме хотелось послушать Чёрча. Хотелось услышать его слова, внимательно их переварить и честно поразмыслить над их ситуацией. Она была в долгу перед ним и перед собой, и прекрасно понимала, что им движет любовь. Должно быть, ему было трудно это говорить, пытаться положить конец ситуации, являющейся его самой большой фантазией. И он делал это ради нее. Вообще-то, это было даже немного трогательно. И самое меньшее, что она могла сделать, это потратить минуту и выслушать его.

Но Эмма так редко получала то, что хотела, поэтому глупо было надеяться, что на этот раз произойдет нечто подобное.

— О боже, — выдохнула позади них Марго, и они обернулись, Чёрч уронил бутылку водки.

Судя по проступившему у нее на лице ужасу, она уже какое-то время их слушала.

— Этот вечер становится все интереснее и интереснее, — фыркнул Чёрч, глядя на нее сверху вниз.

— Э-э-эм… Эмма, — запинаясь, пробормотала она. — Знаю, детка, у нас были разногласия. Знаю, что порой была с тобой строга. Я-я-я-я просто хотела, чтобы ты стала сильной. Пожалуйста, Эмма. Пожалуйста, ты же не хочешь, чтобы он причинил мне боль.

— Он? — усмехнулась Эмма, взглянув на Чёрча.

Затем снова посмотрела на него и поняла, что он часто задышал через нос, у него на скулах заходили желваки. Даже руки его были сжаты.

«Потому что Марго боится. Она чертовски напугана, и ему это нравится».

— Пожалуйста! — воскликнула Марго. — Я так с тобой обращалась, потому что… потому что…