— Я не могла дать тебе уйти. Ты странно себя вёл, и я решила, что ты на нее поведешься. И какое-то время мне казалось… казалось, что это сработало.

Он прижал к плечу приклад дробовика, и Эмма впервые увидела, что когда-то Джерри, по всей вероятности, был пугающим человеком. Может быть, даже немного страшным.

— О, ещё как сработало. Если бы ты тем вечером не привела меня домой, если бы я не встретил Эмму, то убил бы тебя и сбросил твое тело с 72-го шоссе. Ты даже не представляешь, насколько близка была к смерти. Да ты должна была каждый день благодарить свою дочь, потому что тем вечером она спасла тебе жизнь.

— Она… ты… что? — выдохнула Марго.

— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, — сказал Джерри, переведя взгляд на Эмму. — Ты напомнила мне моего сына, который, как я уже знал, вырастет таким же, как я. Слишком непохожим на других, слишком особенным, чтобы быть как все остальные. Но его мать, еще одно чудовище вроде Марго, причинила ему боль. Она его надломила. Ему нужна была чья-то помощь. Чья-то поддержка. Не моя. От меня он ни за что бы ее не принял. Он практически со мной не разговаривал. Но ты, Эмма… Я знал, что, если тебя слегка подтолкнуть, ты станешь для него именно тем, кем нужно.

Эмма уставилась на него, у нее шла кругом голова. Джерри хотел убить Марго? Господи, если бы он это сделал, то избавил бы их всех от кучи проблем.

Конечно, тогда бы Эмма, скорее всего, все еще жила в Алабаме, проводя часы в ожидании своей очередной попытки самоубийства, и, естественно, когда это неминуемо произошло, рядом не оказалось бы Чёрча, чтобы ее спасти.

И Чёрч остался бы совсем один, думая, что никто никогда не сможет его понять и полюбить. Что он тоже никого не сможет полюбить. И из-за этого ему бы никогда бы не удалось достичь истинного величия.

И какой трагедией бы всё это стало.

— Мать Чёрча…, — выдохнула Эмма, и ее голос стих.

Джерри кивнул и опустил дробовик. Это движение испугало Марго, которая явно была потрясена его признанием. Она вздрогнула и отодвинулась еще немного назад, теперь уже оказавшись между кофейным столиком и кухонным столом.

— Господи, — буркнул Джерри. — В те дни… я работал, переезжая из штата в штат, и это уже стало походить на игру. Даже когда мне не хотелось, я все равно… ну, иногда люди умирали. Видишь ли, у меня не было никого, кто мог бы мне помочь, как ты у Чёрча. Я думал, что таким человеком для меня может стать его мать, но она оказалась сущим кошмаром. Жизнь в маленьком городке разъела ее душу задолго до моего появления. Какое-то время я терпеливо ждал нового назначения, чтобы наконец от нее избавиться. Как вдруг она сказала мне, что беременна. И тут я понял… вот почему я постоянно переезжал с места на место. Вот почему я никогда не встречал никого похожего на себя. Потому что моим партнером, моей второй половиной, должен был стать мой сын. Но потом его чёртова мамаша сломила Чёрча, и с тех пор я пытаюсь загладить свою вину.

Ооо, это был почти милый момент в одной из самых жутких историй, какие она когда-либо слышала.

— Вы чокнутые, вы все чокнутые, — снова зарыдала Марго, обхватив голову руками и скорчившись на полу. — Я этого не заслужила. Я была хорошей женой. Хорошей женой.

— Марго, ты свою задачу выполнила, и я тебе за это благодарен, но тебя сложно назвать хорошей женой. Не прошло и месяца после твоего переезда сюда, как ты переспала с моим соседом, а потом начала спать с тем психотерапевтом. Жаль. Он так и не узнает, что по сути, ты причина его смерти.

— Его… что…? — ахнула Марго и наконец подняла голову.

Она взглянула на Джерри, потом на Эмму. Эмма молча смотрела на неё.

— О, боже мой, ты его убила. О, боже мой, вы все сумасшедшие, и вы хотите убить меня и о, боже мой.

— Эмма, — заговорил Джерри, не обращая внимания на причитания жены. — Я хочу, чтобы ты знала: даже если это выглядело совсем не так, я всегда был к тебе внимателен. Когда ты говорила о своих оценках, друзьях или Чёрче, я слушал. Слушал все эти слова и то, что между, над и под ними, и я тебя слышал. Думаю, ты способна на удивительные вещи, Эмма. Ты достойна чего-то великого.

Ах. Это слово, которое она так любила, то, чего она жаждала больше всего на свете. Эмма думала, что обрела его, когда влюбилась в Чёрча. Но теперь ей стало ясно, что это жило в ней всегда. Марго его растоптала и чуть не убила, но оно выжило. Для его пробуждения потребовалось немало времени, и пройдет еще больше, прежде чем это чувство по-настоящему окрепнет, но оно было. Ей больше не нужно было бояться. Она могла делать в этой жизни все, что душе угодно.

И она это сделает.