— Михаил Юрьевич, форма! И вас давно все ждут, — Жива практически бегом принесла форму, правда, успев предварительно постучать и предупредить по кровной связи о своём приближении.

— Спасибо, уже иду! — поблагодарил я магичку и решил завершать бесполезный диалог. Вынужденные союзники с раздутым самомнением мне нужны не были. А вот клятву о неразглашении Вулкановой дать придётся, хочет она того или нет. Жива ушла, я бросил форму на постель и повернулся в скептически настроенной Лавинии, отчего-то решившей, что она может адекватно оценивать ситуацию лишь после нескольких отрывочных разговоров.

— Давай начистоту! Мне сейчас сильно некогда разводить с тобой демагогию. У тебя сложилось несколько превратное мнение о всём происходящем, а мне банально некогда убеждать тебя в обратном. Давай сойдёмся на том, что ты пока не спешишь к императору со своими выводами по расследованию, погостишь у нас с сестрой и устранишь проклятую заразу на моём пороге, раз уж твоё требование пообщаться со стихийным алтарём я выполнил. Но вынужден предупредить, что ты находишься на ведомственном объекте высшего приоритета. И клятву о неразглашении всего здесь увиденного должна будешь принести мне лично, как руководителю особого подразделения Министерства обороны «Комар». Поэтому нравится тебе или нет, но клятву ты дашь, и будет она на крови. От степени твоей вовлечённости в дела моего рода будет лишь зависеть формулировка клятвы. Если мы расходимся, как в море корабли, то это клятва о неразглашении, если алтарь давал тебе какие-то иные инструкции, то это клятва братания на равных условиях. Но, судя по твоему отношению, второй вариант маловероятен. Кроме того, вынужден предупредить, если ты вдруг решишь покинуть мой дом каким-либо образом, не уведомив, то я вынужден буду считать это побегом и постараюсь устранить угрозу разглашения информации самым кардинальным из доступных способов. И устраню.

Дожидаться ответа я не стал, мне было банально некогда. На магичке висел самый обычный кровный маяк, который позволит отслеживать её перемещения по Хмарево. Если она ударится в бега или решит сунуть свой нос куда не следует, я не ограничусь предупреждениями. Но для надёжности попросил Борзого присмотреть за гостьей во избежание неприятных последствий. Режимный объект, как-никак.

«Что-то ты становишься всё более кровожадным, — задумчиво отозвался алтарь. — Может, мы зря снимали с тебя узлы печати?»

«Это не кровожадность, это раздражение. Не терплю, когда меня используют втёмную».

Почему-то вспомнился отрывок из сна перед пробуждением. Против меня пошли войной местные боги и весь этот мир. Почему бы им всем просто взять и не оставить меня в покое? Но нет, я всем мешаю жить.

Я выбросил все удручающие мысли из головы и вошёл в кабинет. Там уже находились Агафья с Кираной, Света с Пауком и Тильда с Эоном.

Они тихо переговаривались, резко замолчав при моём появлении.

На месте главы рода уже стояла пара кубков с кровью и лежал одинокий конверт с императорской печатью.

Выпив залпом кубки, я принялся вскрывать послание от сюзерена. Пришлось даже приложить родовую печать, видимо, поэтому Кирана не смогла вскрыть послание. Надо бы озаботиться родовым кольцом для сестры, а то глава рода без кольца выглядит несолидно.

Все эти мысли вылетели у меня из головы, стоило начать читать послание:

'Несколько дней назад на границе с землями рода Комариных пропал князь Рюгена, подданный датской короны и маг земли девятого ранга. Есть сведения, что его пропаже предшествовала стычка датского отряда с неизвестной магичкой высокого ранга. Кроме того, Зубров подтвердил, что Михаил Юрьевич Комарин в частном разговоре интересовался землями, перешедшими в наследство семье Исбьернов.

Сегодня к нам прибыл кузен датской королевы и глава Тайной канцелярии Кристиан Блавален. У него имеются сведения о месте гибели датского отряда. На границе с землями рода Комариных. Кроме того, несколько дней назад по моей просьбе туда же направилась для проведения внутреннего расследования Вулканова Лавиния Кальдовна, магичка земли десятого уровня. С тех пор на связь она не выходила.

Какие бы недоразумения не произошли у рода Комариных с князем Рюгена, я смогу их решить.

Свяжись со мной сразу после прочтения письма.

P. S. Если пострадала твоя сестра, то пусть его останков никто не сможет обнаружить'.

Внизу стояла размашистая подпись Петра Алексеевича Кречета и дата двухдневной давности.

Я скривился от самоуверенного утверждения императора. Если бы князь успел изнасиловать мою сестру, ни одно из «решений» Кречета меня бы не устроило. Я бы гарантировано убил Михельса, не взирая на всевозможные международные последствия. И это не удовлетворило бы мою жажду мести за поруганную честь сестры.