Торговец взмахнул рукой, открывая пространственный карман. Просунул туда руку и деловито начал рыться. Из трещины послышался грохот и треск, словно там били посуду и творили прочий беспредел.

— О, нашёл! — ответил он и достал старую потрёпанную книгу, сдувая с неё пыль.

— Сколько?

— Сто пятьдесят золотых.

У девушки глаза на лоб полезли от такого ценника. Да лучшее из её платьев стоило дешевле! Но среди аристократов считалось дурным тоном торговаться. А желание произвести впечатление на некроманта было слишком велико. Поэтому девушка достала из сумки мешочек с золотыми монетами и положила на прилавок.

— Там ровно сто пятьдесят.

Это были все деньги, что она успела накопить за последние полгода. На карманные расходы, конечно, папа не жадничал, но Лиза слишком любила шопинг.

На следующий день после основных занятий в академии Лиза закрылась в пустом классе. Это было единственное уединённое место, где она могла опробовать новую магию.

Но, открыв трактат, её ждало разочарование. У запретных книг нет названия на обложке, поэтому она не поняла, что она купила, поспешив спрятать покупку от посторонних глаз.

Теперь-то она прочла название: «Трактат по мёртвой магии природы»

— Вот дьявол! Да чтоб этого лавочника дохлый кактус исколол!

Полистав книгу, Лиза решила, что придётся работать с тем, что есть. Ведь денег на новую книгу у неё не было, а запретный товар назад не вернуть.

Девушка осмотрелась, выбирая свою первую жертву, и на глаза ей попался самый обыкновенный фикус. Не первой свежести. Точнее, практически дохлый.

— О, вот тебя я и воскрешу, — обрадованно заявила Лиза растению. — Так, где тут у нас заклинание оживления? — она начала листать трактат, — Вот это подойдёт. Хм, возвращение жизни увядшим растениям.

Лиза прочитала заклинание из книги сперва про себя, а потом вслух, чётко выговаривая слова. Особенно последние, которые несли сакральный смысл: «Кабздетус пастеглотус оживляйтикус».

Лиза посмотрела на выпрямляющееся растение. Оно начало приобретать почти здоровый бледно-зелёный окрас. Большие листья распрямились.

Лиза посмотрело на растение. А растение посмотрело на Лизу в ответ.

На каждом листочке фикуса раскрылось по широкой пасти, полной острых зубов. Растение вытащило корни из горшка и ступило на пол.

Лиза попятилась. А фикус хищно посмотрел на неё, как на свою первую желанную добычу. И его пасти оскалились.

Девушка вскрикнула и выскочила в коридор. Только вот прямо ей навстречу вышла скромная учительница. Лиза не успела ничего сказать, да и побоялась. А преподавательница, хмыкнув, вошла в зону действия фикуса.

— А-а-а-а! — услышала Лиза истошный крик за спиной, и тут же, испугавшись, побежала вон из академии.

Домой шла она вся на нервах, поскольку понимала, что преподавательница выдаст её директору, как только очнётся. А директор академии — очень строгая женщина, и она обязательно передаст донос инквизиции.

— Мне хана, — поняла Лиза и свернула в другую сторону.

Похоже, сегодня она домой вернётся позже обычного.

* * *

Вечером я, как обычно, шёл домой в окружении своих живых и мёртвых работников.

Но в этот раз решил разведать новый маршрут и наткнулся на трактир «Бухалочная у Михалыча».

Слишком весёлые звуки оттуда доносились. Поэтому я отправил пацанов домой, а Владика, Петровича и Пука взял с собой.

Двери в увеселительное заведение жалобно заскрипели. Мы вошли в прокуренное пространство.

Семь столиков, пять из них были заняты отмечающими конец рабочего дня или какой-либо придуманный праздник.

Мы заняли столик в центре зала.

За соседним боролись на руках какие-то бухие работяги в грязных рубахах.

Остальные праздновали тише, иногда позволяя себе пьяный выкрик или шлепок по заднице полненькой средних лет официантке, которая проходила мимо, виляя бёдрами.

— Так, Петрович, Владик, вы посидите здесь. А мы с Пуком сгоняем на стойку, — обратился я к умертвиям, которые в это время изучали обстановку. — Видимо, мы долго будем ждать заказы.

Когда мы оказались у стойки, к нам повернулся бармен с причёской-хохолком. Я понял, что он был немного навеселе. Его выдавал сильный перегар, бьющий фонтаном изо рта.

— Чего изволите? — спросил он.

— Меню для начала, — ответил я, слегка отворачиваясь.

Что за сивуху он употреблял, если пёрло от него, похлеще, чем от Петровича?

Я открыл меню — картонные два листа- и прочитал все блюда, которые подавались в этом заведении. Их было всего три: водка «Упал, и не отжался», лимонад «Запивон-плюс» и салат «Салатик».

— А табак у вас есть? — спросил я, перекрикивая начинающиеся разборки за столиком неподалёку. Мужики спорили, хватали друг друга за грудки и готовы были подраться.