* * *

Сидел я себе, пил кофе на кухоньке. Но вдруг комнату озарил грозный рык.

— О! Почта пришла! — радостно воскликнул я и приказал. — Включить артефакт озвучки писем!

Замогильный голос начал зачитывать письмо:

'Уважаемый Акакий Даздрапермович!

Вы обвиняетесь в нарушении закона о тёмной магии.

Требуем незамедлительно явиться для исполнения наказания на жертвенный костёр.

Срок истекает завтра к обеду. Потом на вас начнётся жуткая и беспощадная охота. И тогда костёр покажется вам самым лёгким выходом из создавшегося положения.

С почтением, Главная инквизиция'

Я хмыкнул и прокричал:

— Владик! Письменные принадлежности мне!

Вампир притащил листок и перо с чернилами.

— Вот же стерлядь горбатая, ручку ещё не придумали.

Самому что-ли этим заниматься? Дык я один, а потребностей ого-го. Бессмертной жизни не хватит, чтоб все изобретения сп*здить.

Пришлось писать ответ гусиным пером, макая его в чернила. Вышло коряво, но для инквизиции самое то!

Я с любовью посмотрел на свой ответ.

— Пук, садись, будешь моим бета-ридером.

— Кем, хрр? — искривил свою мордочку скунс.

— В общем, тем, кто первый оценивает мой текст. На креативность.

— А, давай, — уселся на стол передо мной Пук и закурил, напрягая свои ушки.

И я зачитал ему вслух следующий текст:

'Неуважаемая инквизиция (это я специально с маленькой буквы написал)!

Все ваши предложения меня категорически не устраивают. И прямо сейчас я скармливаю их своему питомцу.

И не дай дьявол, вы попадётесь ему на глаза. Все извращения инквизитора Петушкова покажутся вам лёгкой прогулкой (спросите у него, он вам всё расскажет. А может, и покажет).

Чмоки-чмоки от моих уважаемых зомби, всегда ваш навеки Акакий Даздрапермович.

P. S. Кстати, все мои заклинания не являются запрещёнными. Так что удачи в доказательстве обратного'.

— Ну как? — спросил я у Пука.

Скунс затушил окурок в пепельнице и поднял большой палец на лапке вверх:

— Во!

Если Пук говорит, что текст креативный, значит, текст креативный.

— Слышь, Владик, метнись кабанчиком, — протянул я вампиру запечатанное в конверт письмо. — В инквизиторскую доставить надобно.

— А чего это Владик сразу, — промычал вампир. — У меня ещё уборка в доме. Вон, пусть Петрович сгоняет, — махнул он в сторону бомжа, который делал очередной стульчак. — Ему всё равно пофиг на солнце. А у меня после него чесотка жуткая начинается.

— Опохмелиться бы, — прорычал зомби из угла, уже шлифуя поверхность стульчака наждачной бумагой.

— Дадим, дадим, уж не сомневайся, — наобещал Владик, подходя к Петровичу и отбирая у него незаконченный предмет его творчества. А затем проводил своего мёртвого коллегу до двери.

— И письмо крепко держи! — вампир вложил ему в руки конверт. — Крепко, я тебе говорю! Вот!

Решив попытать удачу, я обратился к Владику. А вдруг он знает:

— Слушай, а чего за опохмел Петровичу нужен?

— Ну не кровь точно, — ответил Владик. — А там я уж не знаю…

— Вот и я не знаю. В бухалочной он выпил две бутылки. Немного потух, конечно. Но не утолил жажду, это точно, — ответил я, а потом спохватился. — Слушай, а может, ему мой боевой самогон понравится?

— Я бы на вашем месте без надобности не проверял… — опасливо посмотрел на меня вампир.

* * *

На следующий день я встретил Лизу после её бесконечной практики, и мы решили посидеть на заднем дворе моего дома. Всё равно тот мало чем отличался от кладбища.

Петрович поставил столик, накрыл его чёрной кружевной скатертью. А Владик принёс квас моего собственного приготовления. Точнее, это была одна из неудачных попыток сварить боевой самогон. Но, смертным пить можно.

— Ммм, вкусно, — оценила Лиза после дегустации, причмокивая.

— А то! Готова практиковать первое заклинание?

— Пф-ф, ты ещё спрашиваешь, — улыбнулась она в предвкушении, и глаза её радостно заблестели.

Мы начали практику. И она вышла очень забавной.

Стравили два муравейника. А потом заставили мурашей хоронить своих погибших товарищей. И могилки выстроились в форме женской груди. Затем воскресили две могилки, которые были на месте сосочков.

Лиза сначала смутилась, конечно. Но когда мёртвые муравьи-«сосочки» начали танцевать вокруг своей оси, она засмеялась и захлопала в ладоши.

— Вот это я понимаю — некромантия! — восхитилась девушка.

Конечно, ведь она смогла затем, с моими подсказками, конечно, воскресить аж четырёх муравьёв из всей этой кучки.

Вернулся я дома поздно и уснул мёртвым сном. Как бы парадоксально это ни звучало из уст некроманта.

А утро моё началось с восходом солнца.