— О-о, — протянул на это Виталий Кириллович. — Тут, знаешь ли, ситуация куда более серьёзная и неоднозначная. — Отец-император наш по молодости, начитавшись всяких разных глупостей, решил в гуманисты податься. А выражалось это так: он переодевался, как правители древних времён, и ходил в народ. Слушал, что там говорят про жизнь, про бояр, про него самого, про то, что бы хорошо изменить в жизни страны. И на этом вот фундаменте вводил разного рода реформы.

— Успешно? — поинтересовался Скуратов, впервые услышав о подобном.

— Понимаешь, ровно было на бумаге, да забыли про овраги. На деле всё это выливалось в многодневные загулы Его Императорского Величества среди черни. От фразы: «Царь хороший, это бояре — плохие», — до сих пор у половины безопасников волосы дыбом встают.

— И вы не смогли этому воспрепятствовать? — удивился Сергей.

— А каким образом? Или ты решился бы императору противоречить? Он же поздний ребёнок, на престол совсем юным взошёл. Ну и давай весь свой пыл показывать. Да нам-то что? Ежели кто с дурными намерениями, того уже не находили, тут всё ясно. А как барышня на монархе нашем, словно на жеребце, скачет? Это к непосредственным опасностям никак не относится, понимаешь?

— Понимаю, — Скуратов был явно озадачен. — Но разве нельзя было их потом… того…

— Чего «того»? — Разумовский снова разговаривал с Сергеем, как с маленьким. — Барышни ведь не виноваты в том, что их император заприметил. Не убивать же их. Нет, ну, во-первых, презервативы никто не отменял, а, во-вторых, если кое-где чего порой, то девушки принимали специальные лекарства. Одним словом, следили мы, чтобы бастардов не было. А тут, видать, прозевали.

— Ну и хорошо, — сказал Скуратов. — Что с ней делать-то будем?

— Пока не трогай, — распорядился Разумовский. — Это наш козырной туз в рукаве.

* * *

Проснулся я от хозяйского стука в дверь. Пришлось быстро вскочить и натянуть штаны с нижней рубахой.

— Да-да, войдите, — сказал я, усаживаясь на кресло.

Дверь отворилась, являя собой шикарный букет, составленный из различных цветов. Я лично узнал герберы, хризантемы, альстромерии, гортензии. Названий остальных цветов я не знал или забыл.

Вслед за букетом в комнату вплыла бабушка.

— Белла, право слово, не стоило так, — проговорил я, прекрасно понимая, что эта попытка пошутить может мне дорого обойтись, но меня уже было не остановить. — Я не привык к ухаживаниям.

— Что⁈ — на секунду опешила Донатова. — Шокку… Дурак, это не тебе, а принцессе! — я расхохотался. — Ты меня разыграл, поганец мелкий! Аха-ха! Я, значит, там доставку с самого утра заказываю, понимая, что мой внук — стопроцентный мужчина и даже не почешется. А он тут решил разыгрывать Беллу! — она погрозила мне пальцем. — Я это запомню и обязательно отомщу!

— Не ругайся, — сказал я, принимая цветы.

А затем, подчинившись внутреннему порыву, чмокнул родственницу в щёчку.

— Спасибо тебе огромное, Белла, — продолжал я. — Без тебя бы я действительно забыл бы про цветы. А, может быть, и про принцессу.

— Давай, собирайся и дуй в аэропорт, — улыбаясь, проговорила бабушка. — Тебя уже машина ждёт!

* * *

Самолёт с Варварой на борту ещё пришлось подождать. Всё-таки бабушка вытолкала меня из дома сильно заранее. Зато я уже был бодр, при полном параде и с цветами, а не бегал полусонный в поисках букета.

— Привет, — сказала принцесса, выйдя из самолёта, а затем легонько приобняла меня за шею.

Жест ещё вполне дружеский, но слегка намекающий на продолжение.

— Привет, — я протянул ей букет. — Держи, это тебе.

— Ничего себе! — глаза её сияли.

Вот ни за что не поверю, что ей не дарили более шикарных букетов. Просто дорога ложка к обеду, не так ли?

Она приняла букет и спросила:

— А где ваша бабушка-то живёт. Далеко?

— Ты не поверишь, — ответил я на это. — В Ореанде.

Варвара подняла на меня глаза и быстро-быстро заморгала.

— Белла? Белла — твоя бабушка⁈

— Ну да, — сказал я, довольный произведённым эффектом. — Белла Донатова, моя бабушка. А ты её, оказывается, тоже помнишь.

— А как же, — принцесса уже взяла себя в руки. — Она вообще-то шампанское ко двору поставляет.

— Точно, — я ударил ладонью по лбу. — С таким шикарным виноградником и неудивительно. Правда, кто-то хотел его малость уменьшить.

— Молчи уже, — сверкнула глазами Варвара. — Я это столько лет забыть пытаюсь! И всё же, как тесен мир, а? С бабушкой твоей, считай, соседи.

— Только я с ней никогда не виделся до вчерашнего дня, — сказал я, глядя сквозь столпившихся позади принцессы телохранителей.

— А зря, — ответила на это монаршая особа. — Белла — замечательный человек. Ты прости, надо распоряжения отдать. Ты же меня закинешь во дворец, да?

— Конечно, я затем и приехал, — ответил я.