«В твоём сознании, кроме меня, ещё много чего осталось, в том числе и… эм… чертежи, по которым можно перестроить мозг и нервную систему до твоих исходных. Благодаря их энергетической проводимости мы улучшим систему энергоканалов этого тела, и, возможно, даже уровень владения магией тебе поднимем. А то перед людьми за твою нулёвку стыдно».

«А можно как-то попроще?» — взмолился я, но ответ получить не успел.

Внезапно меня сильно тряхнуло, и мир вокруг перевернулся. Судя по наливающейся шишке, меня неслабо стукнули головой при выгрузке из автомобиля.

— Державин Никита Александрович? — обратился ко мне владелец визгливого гундосого голоса.

Я открыл глаза, уставившись в хмурое небо. На лоб упала первая холодная капля, окончательно выводя из медитативного оцепенения. В поле зрения попал грязно-серый небоскрёб без окон, который тут, судя по всему, заменял тюрьму, а вот говорившего я не видел, ведь меня просто-напросто не удосужились перевернуть лицом вниз для разговора. Я так и болтался в воздухе благодаря чужому заклинанию наподобие левитации.

Пока я приходил в себя после медитации и пялился в небо, моё молчание было воспринято как неуважение к властям и имело соответствующие последствия.

Меня скрутило от боли, разлившейся от спины по всему телу. Кое-как повернув голову набок, я заметил, как встречавший нас полицай убирал на пояс магическую дубинку. Вот и узнал действие дубинок, так сказать, на личном опыте. Ну его, такое любопытство!

— Ты, чё, оглох, студент? — всё тем же визгливым тоном спросил он, опуская ладонь на рукоять дубинки и с предвкушением готовясь к новому удару.

— Я-то Державин Никита Александрович, — спокойно ответил я, будто пару секунд назад меня не корёжило от боли, — а вот кто — тот смертник, посмевший поднять руку на наследника одного из влиятельнейших аристократических родов страны?

Это были пафос и бравада чистой воды, основанные на словах задержавшего меня магра, но они возымели действие. Полицай скривился и убрал руку с дубинки. Меня опустили на землю и освободили ноги, чтобы я мог идти своим ходом.

Едва я переступил порог здания, из меня выкачали все силы. Взглянув на слегка подправленный мною источник магической энергии, я с грустью увидел, что тот опустел. В принципе, логично лишать магов-заключённых силы, иначе их не смогли бы удержать силой. Но всё же я надеялся, что некоторые способности у меня останутся.

«Не боись, прорвёмся», — коротко отреагировал на моё расстройство Архос.

Далее последовали стандартные для подобного учреждения процедуры: дезинфекция, помывка и смена личной одежды на арестантскую робу далеко не первой свежести, на которой в самом низу красовался вензель с зажатой в кулаке букве «Д». Как подсказала память Никиты, это был герб Державиных. Всё про всё заняло полчаса, спустя которые тот же визгливый полицай отворил дверь в общий зал и. толкнув меня между лопаток, прошипел в спину:

— Располагайся, красавчик! Тебя уже заждались!

На меня тут же обратили внимание под сотню пар глаз. В зале под сто пятьдесят квадратных метров были расставлены почти два десятка металлических столов со скамьями, прикрученными к полу. Контингент тут был соответствующий. Судя по взглядам, бросаемым в мою сторону, безгрешных тут не было. Все разделены на группки с главарями, подпевалами и местными «девочками». По краям зала стояло два десятка магров, скучающе взирающих куда угодно, только не на меня.

— О, никак державинский ублюдок пожаловал в нашу обитель! — крикнул кто-то с балкона, опоясывающего общий зал.

Только тут я понял, какую подставу организовали мне тюремщики, оставив робу с гербом. Если здесь находятся враги моего рода, они непременно опознают меня. Что, собственно, и произошло.

Вот только этого ещё мне и не хватало: без магии, с чужим мозгом и немощным телом в замкнутом пространстве с неизвестным количеством врагов.

— Эй, куколка, иди-ка сюда, — не унимался басовитый голос на балконе. — Я тебя своей ракомпоставленной барышней сделаю!

«Сейчас он умрёт», — мысленно констатировал я.

«Не будь максималистом, — отмахнулся на это Архос. — Давай лучше изувечим, пусть всю жизнь мучается».

Но мне было не до смеха, я уже приметил говорившего и теперь искал взглядом лестницу, по которой смогу забраться на балкон.

«Ты не потянешь пока, — неожиданно серьёзно заявил наставник, — а вот я, да! Дашь контроль?»

«Да!»

Из пальцев тут же выстрелила паутина и зацепилась за перила балкона. Моё тело взвилось в воздух, словно и не весило ничего. Через секунду я стоял напротив оскорбившего меня борова.

Удар ладонями по ушам, удар пальцами в кадык и удар основанием ладони в нос — всё это заняло ещё секунду. Боров взвыл на высокой ноте, но тут же заткнулся, получив локтем в солнечное сплетение и контрольный с колена в голову.