Три восьмёрки выбил Шуйский, семёрку и две девятки Меньшиков. Кропоткин на этот раз сосредоточился и выбил две десятки, но в последний раз его рука дрогнула, и он попал в семёрку. Однако это было всё равно больше, чем у предыдущих стрелков. Скуратов долго целился и стрелял, не торопясь, с оттяжкой. «Серьёзный противник», — решил я.

Восемь. Девять. Десять. И Сергей оказался наравне с Фёдором.

Я решил особо не выделяться и выбил три девятки. А затем поймал взгляд принцессы. Она прищурилась и погрозила мне пальцем. А я лишь улыбнулся и развёл руками.

Следующий выстрел. Кропоткин — десятка. Скуратов — десятка. Я — десятка.

Ещё один. Кропоткин — девятка. Народ, который болел за него, ахнул.

Скуратов — восьмёрка. Абсолютная тишина. Никто не проронил ни звука. Сергей побелел и в сердцах выбросил пистолет под ноги. Затем быстро развернулся и покинул состязание.

Я посмотрел на друга, затем на принцессу. Она понимала, что сейчас на меня и на неё смотрят многие, поэтому ограничилась лишь многозначительным поднятием правой брови.

Но в глазах Кропоткина читалось: «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!». И потом, я же деду обещал, правда?

Я выстрелил. Семёрка. Счастливая цифра, как никак.

Принцесса погрозила мне пальцем, но с улыбкой. Она на меня зла не держала и в факел превращать не собиралась.

И вот тут во мне буквально забилась тревога. Что-то скоро должно было произойти. Что-то нехорошее, и грозящее лично мне.

— Эй, стрельцы, — подал голос один из тех, кто стоял в кругу высшей аристократии.

— Князь Орлов, — прошептал мне на ухо Олег, который не отходил от меня после турнира ни на шаг.

— Ясно, что с этой пукалки можно куда угодно попасть, — сказал князь.

Учитывая, что он не участвовал в турнире, это было слышать весьма странно.

— Но представители по-настоящему древних родов должны уметь биться на истинном оружии. Те, кто действительно чтит традиции предков, кто уважает генеалогию своей фамилии, надеюсь, не откажут мне в демонстрации владения холодным оружием. Вот тут есть стенды с настоящими саблями и рапирами, я предлагаю…

— Так, — достаточно резко прервала его затянувшуюся речь принцесса. — Покалечить тут я и сама, кого хочешь, могу. Это исключительно моя прерогатива. Хотите древнее? Возьмите арбалеты. Никаких сабель, шпаг, штопоров и прочего колюще-режущего, ясно?

— Ясно, — с глубоким разочарованным вздохом сказал Орлов.

Стрелять из арбалета, кроме него и меня, вызвались ещё Меньшиков и незнакомый мне аристократ в странных широких штанах и с густыми усами. Я пропустил всех вперёд.

Не то чтобы я не знал устройства арбалета. Просто иногда конструкции отличались. Современные, например, вообще мало чем походили на те, которыми пользовались пять столетий назад. А этот был древний. С колёсиком натяжки и резной мушкой.

Каждому выдали по три болта. А мишень отставили на сто пятьдесят метров от точки стрельбы. Меньшиков попал одним. Аристократ в широких штанах всеми тремя, но по бокам мишени.

Орлов явно был опытнее остальных. Он со знанием дела заряжал арбалет, а затем спускал тетиву. Две девятки и десятка. Высоко задрав подбородок, словно у него проблемы с позвоночником, он прошёл мимо меня.

Я взял в руки арбалет. Он лёг в них, как родной. Дерево приклада приятно согревало ладонь.

Выстрел.

Перезарядка.

Выстрел.

Перезарядка.

Выстрел.

Последний заставил всех снова ахнуть, но на этот раз от восхищения. Три болта вошли точно в яблочко. Причём, каждый последующий рассекал древко предыдущего, попадая внутрь него.

— Так чего ты там про генеалогию втирал? — обернулся я к Орлову.

Но задраться нам друг другу не дали. Трижды протрубил рог, обозначая начало охоты.

Все поспешили к своим коням и уже верхом в лес. А я спешил найти Кропоткина. К счастью, он ещё не успел уехать.

— Федь, не в службу, а в дружбу, — начал я, не зная, как сказать.

— Дорогой, для тебя всё, что захочешь.

— Слушай, поговори с моей лошадью, а? А то переживаю я…

— Что и эта влюбится? — спросил Кропоткин и засмеялся. — Ладно, сейчас уговорим её не бросать тебя где ни попадя.

* * *

Уж не знаю, чего там наговорил моей лошадке Фёдор, но шла она неспешно, словно и не на охоте была, а на лёгкой прогулке. Я давно потерял из виду всех остальных, но не особо переживал по этому поводу. Не хотелось мне убивать ни лис, ни кабанов, ни вообще каких-либо зверей.

Странно, но чувство тревоги меня не покинуло. Наоборот, стало сильнее.