Меньше всего почётной грамоте «Динамо» и золотой медали победителя из медной фольги обрадовалась мама. В ВАКе потребовали доработки диссертации и повторной защиты, потому что в тексте обнаружилось несоответствие цитате из священных скрижалей Владимира Ленина «Как нам реорганизовать РАБКРИН». Наверно, машинистка при перепечатке маминой рукописи допустила ошибку. Так или иначе, я приблизился на шажочек к цели стать чемпионом, мама свой шажок к доцентству провалила.

Ночью из-за закрытой двери неслись рыдания, мешавшие уснуть.

Ну, блин, разве так можно? Проблема имеет решение. Денег нам с двух зарплат хватает, папа скоро получит щедрый гонорар за книжку «Руководящая роль Минского обкома КП(б) Белоруссии в организации коллективизации на территории области», за эту нетленку отгребёт не менее четырёх тысяч рублей. Чего убиваться-то?

В семьдесят первом, когда лагерь «Трудовые резервы» остался позади, где я чувствовал себя едва ли не ветераном, шутка ли — второй раз, папа огорошил нас новостью: закладывается новый ведомственный дом, специально для сотрудников Белгосуниверситета. Поскольку в семье два кандидата наук, мама-таки вымучила повторную защиту и прошла ВАК в Москве, а на трёх членов семьи в полуторке на площади Якуба Коласа метров не много, папа как член парткома БГУ претендует аж на трёхкомнатную! Он, естественно, подключил все возможные рычаги и знакомства, мобилизовал тестя, поднявшего выходы на райком через боссов железной дороги и знакомства через снабжение продовольственными дефицитами. Короче, от пехоты до кавалерии всё пошло в ход. Но не хватало какой-то вишенки на тортике.

— Сынок! — он начал с приторно-масляного предисловия. — Ты же знаешь, как мы все тебя любим.

Спич звучал на веранде дедушкиной дачи железнодорожников в Крыжовке, километрах в пятнадцати-двадцати от Минска. В августе здесь росли вкусные фрукты, на велосипеде нетрудно было доехать до Минского моря и вдоволь накупаться, рядом шумел грибной лес, словом, было неплохо. Я позволял себе несколько недель без тренировок, оставив только утренний кросс с разминкой и медитации.

— Знаю. Обычно за этим следует просьба.

— О! Она не обременительная. Нам с тобой нужно сфотографироваться для газеты «Физкультурник Белоруссии». Я договорился, будет репортаж: папа и мама, ведущие здоровый спортивный образ жизни, и сын, начинающий атлет.

— Ты сможешь настолько втянуть живот⁈

— Я помогу, — предложила бабушка. — Обмотаю его эластичным медицинским бинтом. У меня его много. Накручиваю на ноги от артрита.

— Меня, пожалуй, тоже, — печально вздохнула мама.

Пока я носился как олень по спортлагерю, она, получившая длинный двухмесячный отпуск, как и все преподаватели вуза, сидела на даче, где готовкой командовала бабушка. Естественно, все домочадцы раздались вширь, один я мог отказаться от излишеств, больше налегая на ягоды и фрукты. А не на свинину, сметану, мороженное, тортики, маслицо, картофельную пюрешку, булочки, печеньки, зефирки… И это далеко не полный список обеденного меню, обязательного к употреблению.

Из спортивного инвентаря на даче имелся лишь отцовский шоссейный велосипед. Он прикинул, что отрегулирует седло под себя и примет «спортивную» позу. Ехать, наверно, уже не сможет даже под угрозой исключения из очереди на квартиру.

— Ключевой вопрос, родители. Где новый дом? Удобно ли вам добираться до БГУ, мне — до спортзалов?

Па и ма переглянулись. Дед насупился. Бабушка отвернулась, скрывая улыбку. Как мне кажется, она лучше всех в семье меня понимала, даже не подозревая, кто живёт в теле её внука.

— Туда ходит автобус с улицы Республиканской, — промямлил папа.

— Не тяни кота за вымя. Куда ходит? Как часто? Как долго?

Его половинка пришла на помощь.

— Два раза в час по расписанию, утром и вечером — чаще. Улица Одоевского, вряд ли ты знаешь такую… Не представляешь! Заявлений больше четырёх сотен на улучшение жилищных условий, многие в общежитиях живут, а там всего сотня квартир! — подумав ещё, мама вывалила самый неотразимый аргумент: — Очень престижный дом. Все такие как мы будут жить, профессура и доценты. С приличными детьми. Тебя не тронет никакая шпана.

— Да я сам любую шпану трону. Догоню и ещё раз трону. Но как представлю: до «Динамо» мне ехать сколько — час? До института физкультуры — полтора. И это в одну сторону! Не успел на свой автобус — жди минимум полчаса. Нет, спасибо.

— Так само же всё и решается! — ласково улыбнулась мама. — У тебя будет совершенно своя отдельная комната, гораздо больше нынешней. Я куплю тебе твои чёртовы боксёрские перчатки, и занимайся дома! А ездить с пересадками, конечно же, не позволю.

Её попытка реванша номер два. Или номер двадцать два, не считал.

— Озвучиваю варианты. Сами езжайте на Одоевского, меня оставьте на Якуба Коласа.