Жила Мария Васильевна обособленно, скромно, чисто. Я подумал, что встречается она со своим ухажёром-спонсором точно не здесь. Как минимум, в комнатке нет душа с санузлом. Если в юном возрасте для секса хороша любая обстановка, солидный мужчина постесняется бегать в туалет по общему коридору, тем паче в этом корпусе они почти наверняка только женские.

Чёрт побери… Пришёл за книжкой, за духовной пищей. А мыслишки сплошь плотские. Да и какие иначе возникнут при взгляде на миниатюрную красотку с короткой причёской а-ля Мирей Матьё? Незамужнюю и открыто признающуюся в связи с пожилым… Грешница!

Мария Васильевна повесила пальто в шкаф на плечики, сменила сапоги на босоножки с каблуком, мне тоже предложила раздеться. Оценила, сколь тщательно я тёр ботинки о коврик у входа. Думала — стесняюсь? Если честно, последний раз стеснялся эдак году в двадцатом от Рождества Христова, но умею притворяться.

— Я чай поставлю. А ты пока смотри.

Первой была «Анжелика — маркиза ангелов» на английском языке, я смотрел одноимённый фильм, пробравшись в кинотеатр тайком, в СССР он шёл исключительно в категории 16+. Нас, несовершеннолетних, выручало бессмертное правило, известное со времён Салтыкова-Щедрина: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Предпочёл бы французский оригинал, но его не имелось, да и не стоило шокировать женщину знанием ещё одного европейского языка. А также нашёлся «Аэропорт» Артура Хейли, там вроде бы имеется эпизод с внебрачной связью пилота и стюардессы. В общем, ничего страшного, только принцип «в СССР секса нет» давил и на достаточно раскованную учительницу. Оттого приносила мне исключительно стерильное чтиво.

По причине отсутствия дивана мы устроились за чаем, сидя на койке. Роль столика исполнил табурет. Кровать, к слову, была деревянная, добротная, я ожидал встретить металлическую со скрипящей панцирной сеткой.

— Прости за аскетизм. В профессорской семье живётся богаче?

Я жевал батон со сливочным маслом и докторской колбасой, отчего органически не был способен на критические выпады относительно обстановки и меню.

— В профессорской семье меня не понимают и думают лишь об одном: как навязать свою волю. С вами я себя чувствую неизмеримо уютнее. Вы — красивая, добрая, умная, тонкая.

— Ещё пообещай: вот вырасту — возьму тебя замуж!

— Тебя возьмёт замуж кто-то более достойный и подходящий. Причём гораздо раньше.

Уцепился за «тебя» в её фразе и аккуратно катнул пробный шар — стерпит ли «ты» из моих уст. Не возразила.

— Ты тоже добрый, Валерик. Хоть и бьёшь людей. Порой не верю, что твои руки причиняют боль.

Она провела пальцами по моим и словно сорвала внутри меня последний предохранительный клапан. Нет, я не кинулся на учительницу распалённым павианом, опрокидывая на спину и задирая ей юбку на уши. Только аккуратно взял её за кисть.

— А ваши такие нежные! И прикосновение их невыразимо приятно. Ну кто устоит?

Надо сказать, что каждый демон при заступлении в должность получает некий базовый объём знаний и умений, включая талант искусителя. Мне практически не нужен был, пока несколько столетий трудился в загробной зоне и мучил души усопших грешников. На службе ангелам во время командировок под солнце вполне обходился обычным жизненным опытом и элементарным знанием психологии. Но тут — случай особый. На руке любой женщины есть особые точки, и если их стимулировать правильно, результат будет соответствовать ожиданиям. Со стороны это смотрелось как самое невинное поглаживание, едва-едва дотрагиваясь пальцами её кожи.

Мария сначала отдёрнула руку, обломав себе кайф, потом вернула на место и больше не противилась прикосновениям. Чуть напряглась, когда я наклонился и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Валерик! Что ты делаешь⁈

— Хочу сказать спасибо тебе за всё. Без тебя я в этом мире совершенно один.

Подробности опущу. Примерно через минуту мои губы коснулись её шеи чуть ниже ушка. Когда добрался до губ, свободной рукой отодвинул табурет с бутербродами и чаем, чтоб не опрокинуть во время апофеоза. Контролировал себя с огромным трудом, мужское естество, не познавшее пока женского тела, едва не сорвало пуговицы на школьных брюках.

Когда расстегнул впереди и распахнул её платье, освободив грудки из бюстгальтера, процесс окончательно принял необратимый характер.

Старался изо всех сил и умений. Сдерживался, чтоб не финишировать в первую же минуту, дождался, когда Маша зажала себе рот краем одеяла, сдерживая крик оргазма. И тогда выскочил в последний миг, запачкав ей бедро.

— Ты даже это знаешь… — промолвила моя фея, когда обрела дар речи. — Но откуда⁈ Тебе же всего четырнадцать! — до неё самой, наконец, дошёл кошмар происшедшего. — Всего лишь четырнадцать! Что я наделала…

Я деликатно коснулся её губ своими.

— Отвечаю по пунктам. Как спортсмен регулярно езжу в спортлагерь, где, прости, и набрался опыта от гимнасток. Не обижайся, ты же тоже не девственница. Не волнуйся, нас регулярно проверяют, никакой гадости от меня не подцепишь. Ну а твоя беременность нам ни к чему.