— Теодос просто угрожает, — Хехиин закидывает ногу на ногу, открывает собственную бутылку и наливает вино в бокал.

— Он забрал моего наследника, — заливаю свою боль вином. — Принудил обидеть супругу, грозился убить ее и нашего неродившегося ребенка.

— Эрик спит в поместье Теодоса в Аркации, он его обязательно вернет, а Екатерину не тронул бы. Теодос создатель, а не убийца. Он одаривает, а не лишает.

Отворачиваюсь, сжимая челюсть, чтобы не наговорить лишнего.

Боги. Куда им до мыслей смертных…

— Отобранные дети мотивируют, Екатерина завершает создание артефакта, — Теодос появляется с бутылкой, садится на диван и вытягивает ноги, — как и умирающие. Моя малышка Вайнора мертва, эти твари убили мою дочь, — Теодос отпивает из бутылки и указывает на меня, — твари убивают моих детей. Кайидос умирает. Мое дитя умирает, а я могу лишь наблюдать за его последними мгновениями. Моей силой убивают моих же детей…

Теодос переводит взгляд на окно… и плачет.

Боги плачут.

— Мои прелестные дети, — кровавые слезы стекают по бледной коже. — Бреннан был одним из, найди остальных, Дамиан.

Теодос поднимается с дивана и, пошатываясь, подходит ко мне.

— Дитя, — касается моих плеч, — уничтожь их всех, — и кладет передо мной золотой меч.

— Это… — сглатываю собравшуюся во рту вязкую слюну.

— Мой меч, — Теодос проводит по лезвию рукой и оно светится. — Дотронься и поглоти его силу, дитя.

— Он перестанет существовать, — сияющий гнев Теодоса. Абсолютная божественная сила заключенная в мече. Единственный в своем роде. Меч из легенд, в книгах Теодоса изображают воином с мечом, поднятым вверх, как знамя.

— Или он, или мы, — Теодос берет меня за ладонь и накрывает ею эфес меча, он светится и обжигает мою кожу, сжимаю челюсти и наблюдаю, как магия из меча перетекает в меня. Чужая, отличающаяся от моей, поглощает и утягивает за собой в омут. Дракон беснуется, почуяв силу, и старается перехватить контроль, рычу и сдерживаю его. Меч растворяется, отдавая божественный свет.

— Мое дитя, — Теодос улыбается, — мое прелестное дитя.

Застываю.

— Мое новое божественное дитя, — Теодос обнимает меня.

— Но…

— Я не заберу твой облик и твою жизнь, в обмен на маленькую кровную месть.

Киваю.

Дракон молчит, не знает, как реагировать на внезапное приобретение… божественности. Радоваться? Пугаться? Злиться?

— И прости за яд в вине, дитя, — шепчет Теодос.

— Яд?

— Лишь при смерти можно принять божественное, дитя. Кати прокляла тебя, лишила драконьей регенерации, я добавил щепотку яда в вино. Ты медленно умирал…

Пропускаю мимо себя разговоры о яде. Было и было. Не никого важнее Кати, Эрика и неродившегося ребенка.

— Кати лишь на часть эльфийка, — она не может жить вечно. — Кати умрет на моих руках? А мои дети?

— Дамиан, дитя, — шепчет Теодос мне на ухо, — в тебе достаточно божественной силы, чтобы исправить эту небольшую, — замолкает на несколько мгновений, — проблему.

Киваю и поднимаюсь на ноги, открываю портал и смотрю на сияние, переливающееся золотом. Поджимаю губы и прикрываю от отчаяния глаза. Моя магия…

— Теодос…

— Отец, — поправляет меня божество.

— Отец, я… дракон и некромант?

— Да, дитя.

— Благодарю… отец, — в одно мгновение стал сыном бога, хоть драконом и некромантом остался.

— Жаль, светлые волосы и глаза смотрелись бы просто потрясающе, дети такие дети, — звучит обидчивый голос Теодоса мне в спину.

Закатываю глаза и ухожу порталом к часам Ландора. Время продолжает медленно утекать через трещину, подхожу ближе и прикладываю руку к прозрачной стенке. Золотому сиянию требуется мгновение, чтобы починить часы и запустить их. Они щелкают и переворачиваются. Пробуждаю Дориана, восполняя ему вытянутые часами силы. В черных волосах брата просматриваются седые волосы, он бледен, лицо осунулось.

Сжимаю ладонь в кулак.

Что я есть? Кто я есть?

— Дамиан?

Мотаю головой.

— Не сейчас, Дориан.

Делаю шаг через портал и прижимаю к себе Кати. Она забавно пищит.

— Дамиан?

— Да, Кати? — зарываюсь носом в светлые волосы.

— Мы не должны прятаться? — спрашивает она шепотом и оглядывается.

— А мы сбежим туда, где никого нет, — какая же она маленькая, еле достает мне до груди.

— Зачем? — продолжает спрашивать шепотом.

— Полетаем, — глажу ее живот. Дракон внутри меня в восторге от мысли, что мы разделим небо.

— Небо, — Кати разворачивается в моих объятиях и смотрит мне в глаза. Наблюдаю за ее недоумением. — Твои глаза светлее стали.

— Голубые?

Кати медленно кивает.

Теодос!

— Красиво выглядит, черные волосы и голубые глаза, — улыбается Кати.