Тут лицо женщины изменилось, сменив милость на гнев.

— Конечно! Поэтому ты не заглядывал ко мне? Последний раз помню твоего отца и твою маленькую смазливую физиономию на его фоне! Как вы могли позабыть обо мне?! Сколько лет я пылилась на полке?!

— Уважаемая Джами, — прорезался голос Горна, женщина резко развернулась к нему.

— Ага! Кто это такой маленький у нас, — ласково проворковала она и вновь сложила ладони вместе.

— Да я уже не маленький, — опешил Горн.

— В моей памяти все тот же малец! — пылающий лиловым гневный перст ткнулся ему прямо в нос.

— Мы бесконечно рады видеть вас… — продолжил попытку младший харн.

— Сомневаюсь!

— Книжки такие нервные… — мои брови изогнулись от гонора этой дамочки. Кто бы подумал?

Ведьма тем временем скептически подбоченилась и сложила руки на груди. Мое присутствие и замечание не ускользнуло от нее.

— Женушка? Чья? — косые взгляды то на одного, то на другого.

Кейлин тут же указал на Горна, от чего тот поджал губы и опустил глаза.

Неужели стесняется меня?

— Человек? Да ладно?

— Странные эти книжки, совсем как живые, — пробормотала я и приблизила свой любопытный нос ближе к ней. Мне совершенно было трудно понять, что здесь хоть что-то было одушевленным и имело разум. Наверно, какая-то заложенная программа, вот и все.

— Ты посмотри, какая любопытная! — ведьма слегка сместилась от меня в сторону. — И где ты ее нашел? Нет, как тебя угораздило?! Не видел твой отец! Кстати, где он?

Пышные формы ведьмы вертелись в разные стороны, а длинные черные волосы то и дело кончиками взметались и растворялись сиреневатыми россыпями в воздухе.

— Джами, нужна твоя помощь.

— Ничего не скажу, пока не увижу твоего отца! — лицо женщины, что видели мы всего лишь на половину, опять исказил гнев.

— Он умер, — пришел на помощь брату Горн. А ведьма разом сникла. — Мы долго скорбели, потому и не появлялись, — он кашлянул. — Но сейчас мы хотим продолжить его дело. Ты поможешь?

— Умер? Подождите…

Она вдруг замерла картинкой, застыла и не двигалась примерно минуту. За это время мы смогли обмолвиться несколькими фразами.

— Я не пойму, она живая что ли?

— Лия, не лезь к ней, — Кейлин рукой подтолкнул меня обратно к стулу.

— Почему?

— Для начала это не прилично!

— Но… Это же предмет? Это что-то вроде голограммы? — я разводила и жестикулировала руками. — Посмотрите, она прозрачная… Или это ее призрак?

— Отчасти ты права. Эту книгу создала Джами, самая известная в свое время магиня и покровительница леса.

— А сейчас что с ней?

— Ее не стало, это с каждым случается.

— Она человек?

— Только наполовину. В ней течет немного крови эльфов. Жила исключительно в лесу и знала его «от» и «до». Побывала во многих краях и повидала немало. Растения — ее страсть. Все свои знания она изложила в своих книгах, где сокрыта часть ее духа.

— И много таких книг?

— На самом деле только две. Отцу чудом удалось заполучить этот экземпляр.

Женщина отмерла, скорбно втянув в себя якобы воздух, и хлюпнула носом. Как правдоподобно!

— Простите, я пыталась пересилить ту боль, что испытала при этом известии. У меня была привязка к вашему отцу. Книги, знаете ли, просто так не достаются, — в ее руках появился платочек, и она картинно вытерла слезы. — Так что вам нужно?

— Джами, сможешь ли ты по описанию поведения человека определить, какими травами, зельями опоили его и к чему это может привести? Надо понять, что делать, как избавить ее от этого… — Кейлину сложно было говорить, пока еще мы мало что знали.

— Да, думаю это мне под силу.

— Женщина лет тридцати пяти… Может и моложе, людей не понять.

— Красивая? Ее приворожили? К кому-то из вас?

— Я еще не закончил. Она пыталась убить совершенно незнакомого ей мужчину и почему-то охотилась за ним только ночью. В дневное время ее не видели. Но, самое интересное, она забыла о себе совсем. Ее главной целью стало убийство, причем конкретного человека.

— Вероятно, тот, за кем она гонится, просто совершил по отношению к ней непростительную гнусность. В мое время…

— Да нет же! Он ее даже не знает!

— Гнусность вдвойне. Бросить такое милое создание и забыть напрочь!

— Она вовсе не милая. Видела бы ты ее с оружием в руке, дрожь пробирает.

— Горн, ты вечно всего боялся и, похоже, за годы ничего не изменилось. Так и помню тебя вертящегося у ног отца и прятавшегося от меня за ним.

— Я был ребенком!

— Так любопытно послушать о детстве своего муженька! Продолжайте!

— Лия! Горн! Джами, соберитесь! — Кейлин начинал злиться.

— Что еще не так с этой бедной женщиной?

— Она не становится статуей, когда мерзы кричат на нее.