— Не боитесь, что она, харнка, будет на стороне своего народа, работать в одну сторону?

— Нет, — уверенно сказал Рэйн, и это заставило харна забеспокоиться. Он посмотрел на девушку, вставшую перед ним.

— Чего ты добиваешься?

— Ты, верно, хотел сказать, до чего я опустилась? — ее темная бровь выразительно изогнулась.

— И это тоже.

— Вероятно, до того же, до чего и ты. Открывай дверь, Кейлин… Я все равно никуда не уйду, к тому же могу быть полезной, ты это знаешь.

— Что ж… — владелец лавки напыжился. — Зайдем внутрь. Всего доброго, глава Рэйн, — Кейлин отвернулся от агента, который уже усаживался в свою машину.

В голове Кейлина крутились неутешительные мысли. Все идет не так. Силлириана позволила себе сбежать из дома родителей и жить среди людей. И то, что она на них работает, крайне возмутительно. По законам харнов такая женщина может потерять предназначение рода и быть изгнанной. Ослушаться верховный совет, что предопределил ее судьбу — верх наглости. Девушка в настоящей опасности. Другое дело Горн, он мужчина, лишь отказавшийся от своих обязанностей, а, по сути, тоже скрывающийся от судьбы, что предопределил для него совет. Он же, Кейлин — вдовец, время его траура не закончилось, хотя уже подходит к концу. И тогда ему тоже не поздоровится. Вряд ли ему позволят жить так, как хочется. Продолжение рода — это важная часть жизни их народа. Тем более ярко выраженной генноулучшенной формы.

Я так и застыла на месте, отойдя и взглянув в его расстроенное лицо. Что с ним такое? Ему стыдно за свой поступок? Раскаивается? Стало не по себе. Думать об этом было неприятно. Что же, ему действительно так противно целовать человека? Зачем тогда полез? Любитель развлечений! Я разозлилась не на шутку и накрутила себя до предела. Это заметил и Горн, когда все же обратил на меня внимание после инцидента. Но, возможно, истолковал по-своему. Мои глаза сузились еще больше и готовы были стрелять наповал.

— Я больше к тебе не притронусь, успокойся, — бросил он более миролюбиво, но во мне все закипело с новой силой. Кулаки сжались. Как же мне вдруг надоело это разделение на харнов и людей. И вечно витавшее в воздухе их превосходство!

Я тут всего ничего, а эта история уже до печенок припекла! К тому же, харны ничего просто так не делают. Так что же хотел этим показать Горн? Свое безразличие ко мне? Что, черт возьми, это значит?!

— Ты почти дымишься, а твой взгляд…

Лучше бы не начинал…

— Что ты сейчас сделал?

— Ничего.

— Это называется у вас "ничего"?

Горн выглядел очень уставшим пять минут назад, а сейчас и вовсе потерялся в лице. Посерел, осунулся, и эти перемены стали настолько заметны, что казалось, он сам заразился плесенью.

— Перестань, Лия, прости меня, хорошо? Это не повторится. Прошу, забудь, пожалуйста, — он так умоляюще посмотрел, что вся злость разом слетела, а на смену ей пришло странное чувство радости, смешанное с ощущением несчастья.

Я себя не понимала. Схватилась рукой за сердце, и харн запереживал за меня вдвойне. Мне стало трудно дышать. Как же Горн меня злил! С его лица я перевела взгляд на его грудь. Тоже тяжело дышит… Выступил пот. Дотронулась рукой до лба. Ох, что-то худо мне.

— Что происходит? Как-то мне после твоего непоцелуя паршиво. Ты что со мной сделал?

— Ничего, — спокойно проговорил Горн, — давай займемся делом.

Каким таким делом? В моей голове помутнело. Ах, да…

— Плесень опять пошла расти. Ты убираешь с женщины, я с него, — пояснил он мне, будто я только пришла и меня надо ввести в курс дела.

Мужчина выглядел ужасно. Весь в черных точках после того, как с него сняли плесень, и покрытый новой мазью. Так хоть на какое-то время прекращала литься слизь и появляться белая плесень. Луковицы, которые потемнели еще больше, нагоняли страху. Горн молча сел и стал старательно выполнять свою работу, обмазывая дальше. Он был излишне сосредоточен и углублен в процесс, будто мне и места в его голове не осталось. Куда там вклиниться со своими вопросами. Да и стоит ли? По сути, ничего же не произошло. Почти ничего. Но почему-то меня все равно эта ситуация не оставляла в покое.

С Ризмой я проделала то же самое и, как только обмазала те небольшие участки, что проступили на ее коже, поспешила снять резиновые перчатки и тщательно вымыть руки. Я нуждалась в отдыхе, а точнее, в нормальном сне, что и предложил мне Горн, но я отказалась. Свежий воздух в первую очередь. Немного постоять перед дверью лавки не страшно. Мерзов нет. Если какие подозрительные люди появятся, быстро забегу внутрь. Когда вышла, вдохнула полной грудью и плотнее закуталась в кофту, что прихватила с собой.