— Насколько я знаю, это их сугубо личное решение. Так они вполне могут с кем угодно… Кроме мерзов и драконов, разумеется, — Омиш как-то кривенько рассмеялся, а еще у него начались проблемы с дикцией.

— Эй! Ты что пьешь? — и отобрала бутылку, что он взял с полки кухонного шкафчика.

— А что такого? — парень забрал бутыль обратно и взглянул на этикетку. — Ну, сок пурша. Все нормально.

— Но у тебя язык заплетается!

Омиш понюхал горлышко.

— Пахнет пуршем.

— Дай сюда, — не поверила я, отхлебнула и сморщилась. — Так он же забродил! Как можно этого было не заметить? И противный вкус!

— И вовсе не противный! — парень вновь потянулся за бутылкой.

— Нет, не дам. Тебе чая мало? Ты, кажется, собирался домой.

— Гонишь? — Омиш опять потянул на себя бутыль.

— Омиш перестань, тебе нельзя, как ты домой пойдешь? Ты же прекрасно знаешь, что от забродившего пурша голову сносит в считанные секунды и продолжаешь пить!

Тут парень остановился и замер, смотря на меня.

— А знаешь почему?

— Почему? — не поняла такой перемены.

— Ты мне нравишься, но к тебе не подступиться. Вокруг все время крутятся Кейлин и Горн…

— Я же предлагала тебе встречаться, ты отказался. Чего сейчас-то говорить об этом? — и вновь потянула бутылку на себя. Тот на себя.

Если честно, этот разговор казался ерундой. Никто ни к кому ничего не питал, по крайней мере я. Просто в тот раз хотела позлить харнов и мне это удалось. Правда, и меня их поведение злило.

— Я что-то чувствую к тебе, разве не понятно?

— Ничего ты не чувствуешь! Как и я!

— Поцелуй меня.

— Это еще зачем?

— Убедиться.

— В чем?

— В том, что ничего не чувствуешь.

— Не хочу! Разве этого не достаточно?

— Чего тебе терять? Ты свободная и я свободный, это же просто поцелуй!

— Омиш, я тебя не узнаю. Ты ли это? — и отпила из горлышка пурша.

Сок вновь игриво прошелся по языку, ударил по деснам и потек дальше, щекоча пузырьками гортань. Тепло разошлось мгновенно и стало жарко. Ничего себе сок!

Я стояла истуканом, когда он подошел вплотную, забрал бутылку из моих рук, поставил ее на стол, а потом приблизил свое лицо. Как не привычно. Правда, что ли поцелует? Странный сигнал внутри меня бухнул, когда его губы слегка коснулись моих. Отпрянула. Нет! Так дело не пойдет, я же этого не хочу. Действительно не хочу! Уперлась руками ему в грудь. Странное дело… Будто это как-то не правильно, будто… Я нахмурилась, испытывая странные ощущения и пытаясь определить, откуда они взялись. Внутри меня было чувтва, что я делаю что-то ужасное, совершенно не подобающее, даже предаю! Не странно ли? Боль разлилась по всему телу, зародившись где-то в сердце. И вроде не моя боль, но я ее воспринимаю, как свою. Омиш не унимался, стал целовать мне руки. Ладони, пальцы, запястья, вот уже дошел до локтей, когда дверь в квартиру с треском отворилась, в кухню влетел Горн, белый, как полотно и следом злой, как черт, Кейлин. Мы с Омишем от неожиданности тут же встали по стойке смирно, словно солдаты с завидной выправкой, его, правда, слегка скрючивало.

— Что здесь происходит? — Горн, как ошалевший, переводил взгляд с меня на Омиша.

— Ничего… — тихо пролепетала. Сердце при виде младшего харна застучало еще сильнее, готовое выпрыгнуть в любую секунду.

— Что вы делали?

— Ничего, — часто замотала головой.

Кейлин подошел к столу и увидел бутылку. Схватив ее, принюхался.

— Вы что, пили?

— Чуть-чуть, — трясясь уже как осиновый лист, от переизбытка чувств, плохих чувств.

В следующую секунду Горн схватил меня в охапку и уволок в мою комнату. Там он принялся ходить из угла в угол, как тигр в клетке. Я лишь молча следила за его передвижениями и пыталась понять, в чем же дело? Он продолжал метаться, пару раз останавливаясь, бросая на меня свой, заметьте, разъяренный взгляд. Хотел, что-то сказать, но…

— Горн, в чем дело? Что случилось? Вы чего прискакали-то? — а, главное, в какой момент! — Вы что, следите за мной? — сложила руки на груди. — Вы что, серьезно запрещаете мне с кем-то встречаться? Даже с Омишем? Поверить не могу, что это так! Чего ты молчишь?

— Поверить не могу, что я в это ввязался, — глухо проговорил он, и схватился за голову, взъерошив волнистые волосы. — Какой же я болван!

— Кажется, я с вами с ума сойду. Говори сейчас же, во что ты ввязался? И причем тут я?

— Ты не причем, Лия, это все я… — харн двинулся к двери.

Я юркнула перед ним и преградила путь к отступлению, встав в проеме двери. Конечно, для него это не преграда, но он все же остановился.

— Вы меня пугаете! Оба!