Омиш сладко спал в приемной на диване, лежа на левом боку, подложив под голову одну из ладошек. Хорошо ему. Живее всех живых, еще и похрапывает. Хотя это мягко сказано. Этот парень обычно трубит по ночам. Но харны народ находчивый, дали ему что-то или магией заглушили. Мне вдруг пришла в голову мысль, осталась ли у меня магия, если учесть, что я теперь что-то вроде призрака? Надо бы проверить.

— Цикури, ты где? — позвала шепотом.

— В кабинете, сижу за столом и думаю о своей не легкой доле. А ведь я еще такая молодая…

— Тебе хочется поплакать?

— Да с удовольствием! Но не получается.

— А я хочу проверить, осталась ли во мне магия.

— Магия? — женщина оживилась. — Что ты задумала?

— Сейчас увидишь.

Вспомнила простые руны, слова и, вуаля! Теперь на лице Омиша красовалась длинная как у Хоттабыча борода, густая, жгуче черная с пышными усами и баками, с чуть витыми короткими волосами. Красавчик! Придут — не узнают. Я довольно потерла руки, чуть увязнув в них. Магия не в теле, магия внутри. Впрочем, что это я? Кто сказал, что у меня нет тела, просто оно немного видоизменилось, стало прозрачным и каким-то зыбким. Как бы мне за мою шалость не поплатиться. Но пусть найдут сначала. К тому же снимается это легко, как смыть пену для бритья. Кстати, если он надумает побрить бороду — ничего не выйдет. Ранее бы я хихикнула, но сейчас на лице не отобразилось даже полуулыбки. Цикури же прыснула, эта женщина просто полна жизненной энергией и оптимизмом. Омиш выглядел смешно, борода с усами делали его образ диким и пугающим. Прошел час, а они все не возвращались. Мы с Цикури несколько раз порывались пойти к ним, но что-то останавливало. А Омишу изрядно с нами не повезло. Облачила парня в широкие шаровары, тапки с загнутыми носами, нарядила в халат и чалму. Старик Хоттабыч в молодости. Все выглядело красочно и сказочно, ну, как такое может не понравиться? Теперь он лежал на красивом парчовом пледе, а рядом раскинуты подушки с кисточками на углах. Уверена, Горн, как художник оценил бы и захотел изобразить на холсте. А Омиш все спал, пока с ним происходили метаморфозы, даже когда, наконец, харны вернулись.

Первым зашел Кейлин. Он стремительно пронесся мимо дивана, но в какой-то момент притормозил и дал задний ход.

— Это еще кто? — в его голове зародились подозрения, что Лия ввязала их еще в одну историю, приведя сюда нового пострадавшего или, хуже того, уличного актеришку, коих он недолюбливал.

Но присмотревшись, понял, что лицо ему подозрительно знакомо. Даже несмотря на странный головной убор и обилие растительности на лице. В этот момент спящий проснулся. Проморгался несколько раз и уставился на прибывших, что стояли над ним и разглядывали с неприкрытым интересом.

— Омиш, ты что с собой сделал?

Спрашивая это, Кейлин прекрасно понимал, что увиденное не в духе последнего, так что, не дожидаясь ответа, перевел взгляд на то место, откуда послышались шепот и смешки. Ну конечно, в их отсутствие невидимки решили повеселиться. Но это и прелюбопытно. Несмотря на отсутствие видимых тел, а может и полное их отсутствие, обе, а возможно только Лия, все еще владеют магией.

— Ваша работа? — ткнул указательным пальцем старший харн в сторону растерянного Омиша. Тот поспешно сел и начал ощупывать себя, начиная с головы.

Одежда ему сразу не понравилась. Это видно было по маске ужаса, возникшей на лице. По мере изучения остального, маска приобретала все новые оттенки. Отчего присутствующие, кроме Горна, несмотря на весь драматизм ситуации, не удержались и прыснули от смеха. Цикури, как обычно, перекрывала всеобщее веселье. Я лишь могла завидовать ее способности переключаться от полной грусти к радости без видимых усилий.

— Что вы со мной сделали?! — парень вскочил.

Он переживал не за то, что над ним смеются, а за свой внешний вид, не зная, вернется ли к нему прежний облик. Кинулся к зеркалу и застыл. Может сейчас понравится? Затеплилась надежда, все-таки я так старалась…

Но мои надежды разлетелись в пух и прах. Таких эпитетов я еще не слышала со времени появления в этом мире. Я и половину слов не понимала. Он выражался так быстро и громко, что трудно было разобрать нормальную речь. Его поспешили успокоить и пообещали, что все станет, как было. Но сначала пусть позволит им насладиться своим видом — это было сказано в шутку и, конечно же, Кейлином. Силлириана схватила одну из подушечек и принялась восхищаться тонкой работой, сочетанием цветов и необычным дизайном. Приговаривая, что такого и в своих родных краях не видела, не то, что в других.

Омиш радости не разделял, оторвался, наконец, от созерцания себя и с рассерженным видом скрестил руки на груди, ожидая, когда все насмотрятся и снимут с него этот позор!

— Зачем? — прорычал он и четко указал рукой на весь свой прикид и антураж. Разбросанные подушки, чудо-тапочки, поблескивающие в свете лампочек блестящими нитками, полосатый разноцветный халат, чалму и так далее.

— Лия, твоих рук дело? — он и так это прекрасно знал, я в этом не сомневалась. А ведь даже обидно, что так быстро вычислили и что ему не понравилось.