Разговаривая, друзья отошли к широкому окну, выходившему на бульвар. Некоторое время они простояли здесь, вглядываясь в кишащую внизу толпу; каждый из них был погружен в свои собственные мысли.

— Однако, сравнение отпечатков пальцев берет немало времени, — подумал д'Арно и обернулся, чтобы посмотреть на полицейского чиновника.

К своему изумлению он увидел, что тот откинулся на спинку стула и спешно и тщательно исследует содержание маленького черного дневника.

Д'Арно кашлянул. Полицейский взглянул и, встретив его взгляд, поднял палец, приглашая молчать.

Д'Арно снова отвернулся к окну, и тогда полицейский чиновник заговорил:

— Джентльмены!

Оба они повернулись к нему.

— Очевидно, от точности этого сравнения зависит многое. Поэтому прошу вас оставить все дело в моих руках, пока не вернется мосье Дескер, наш эксперт. Это будет делом нескольких дней.

— Я надеялся узнать немедленно, — сказал д'Арно. — Мосье Тарзан уезжает завтра в Америку.

— Обещаю вам, что вы сможете протелеграфировать ему отчет не позже как через две недели, — заявил чиновник. — Но сказать, какой будет результат, я сейчас не решусь. Сходство есть несомненно, по пока лучше это оставить на усмотрение мосье Дескера.

Перед старомодным домом одного из предместий Балтимора остановился таксомотор.

Мужчина около сорока лет, хорошо сложенный, с энергичными и правильными чертами лица, вышел из автомобиля и, заплатив шоферу, отпустил его.

Минуту спустя, приехавший входил в библиотеку старинного дома.

— А! М-р Канлер! — воскликнул старик, вставая навстречу ему.

— Добрый вечер, мой дорогой профессор! — сказал гость, радушно протягивая ему руку.

— Кто вам открыл дверь? — спросил профессор.

— Эсмеральда.

— В таком случае она сообщит Джэн о вашем приезде, — заявил старик.

— Нет, профессор, — ответил Канлер, — потому что я первоначально хотел повидаться именно с вами.

— А, очень польщен, — сказал профессор Портер.

— Профессор! — начал Канлер с большой осторожностью, старательно взвешивая свои слова. — Я пришел сегодня, чтобы поговорить с вами относительно Джэн. Вам известны мои стремления, и вы были достаточно великодушны, чтобы одобрить мое ухаживание.

Профессор Архимед Кв. Портер вертелся на своем кресле. Этот сюжет разговора был ему всегда неприятен. Он не мог понять — почему. Канлер, ведь, был блестящей партией!

— Но, — продолжал Канлер, — я не могу понять Джэн. Она откладывает свадьбу то под одним предлогом, то под другим. У меня всякий раз такое чувство, что она с облегчением вздыхает, когда я с ней прощаюсь.

— Не волнуйтесь, — сказал профессор Портер, — не волнуйтесь, м-р Канлер! Джэн в высшей степени послушная дочь. Она исполнит то, что я ей скажу.

— Значит, я все еще могу рассчитывать на вашу поддержку? — спросил Канлер с тоном облегчения в голосе.

— Несомненно, милостивый государь, несомненно! — воскликнул профессор Портер. — Как могли вы сомневаться в этом?

— А вот этот юный Клейтон, знаете, — заметил Канлер, — он болтается здесь целые месяцы. Я не говорю, что Джэн им интересуется; но помимо его титула, он, как слышно, унаследовал от отца очень значительные поместья, и не было бы странным, если бы он в конце концов не добился своего, разве только … — и Канлер остановился.

— Ой, ой, м-р Канлер, разве только что?

— Разве только вы нашли бы удобным потребовать, чтобы Джэн и я, мы, повенчались тотчас же, — медленно и определенно договорил Канлер.

— Я уже намекал Джэн, что это было бы желательно! — печально проговорил профессор Портер. — Мы не в состоянии больше содержать этот дом и жить сообразно с требованиями ее положения.

— И что же она вам ответила? — спросил Канлер.

— Она ответила, что еще ни за кого не собирается выходить замуж, — сказал профессор, — и что мы можем перебраться жить на ферму в северном Висконсине, которую ей завещала мать. Ферма эта приносит немножко больше того, что нужно на жизнь. Арендаторы жили на этот доход и могли еще посылать Джэн какую-то безделицу ежегодно. Она решила ехать туда в начале будущей недели. Филандер и м-р Клейтон уже там, чтобы все приготовить к нашему приезду.

— Клейтон поехал туда? — воскликнул Канлер, видимо огорченный. — Отчего мне не сказали? Я тоже с радостью поехал бы и принял все меры, чтобы все устроить удобно.

— Джэн считает, что мы и так уже слишком в долгу у вас, м-р Канлер, — ответил профессор Портер.

Канлер только что собирался возразить, когда раздались из приемной шаги, и Джэн Портер, вошла в комнату.

— О, прошу извинить меня! — воскликнула она, останавливаясь на пороге. — Я думала, что вы один, папа!