чувствовать очень счастливой. Хорошо, что ты станешь такой богатой! Надеюсь, когда тебе

нечем будет заняться, ты вспомнишь о нас. Я уверена, что Уикхем был бы не прочь получить

место при дворе, и боюсь, у нас не будет хватать денег, чтобы прожить без некоторой

поддержки. Думаю, что нам подошло бы любое место с доходом в триста – четыреста фунтов в

год. Однако, если ты не найдешь нужным, пожалуйста, не говори об этом мистеру Дарси.

Твоя и т.д.”.

Так как ее сестра вовсене находила это нужным, она постаралась в своем ответе положить

конец всяким надеждам и притязаниям подобного рода. Тем не менее Элизабет нередко

посылала им то, что ей удавалось отложить благодаря экономии в собственных тратах и

находилось, таким образом, в ее личном распоряжении. Она отлично понимала, что средства,

которыми располагали Уикхемы, были недостаточны для покрытия расходов двух людей, столь

неумеренных в своих потребностях и столь мало заботящихся о будущем. И всякий раз, когда им

приходилось переезжать с места на место, Элизабет или Джейн непременно должны были

ждать просьбы о помощи в расплате с долгами. Образ жизни Уикхемов, даже после того как

заключение мира позволило им вернуться на родину, остался крайне безалаберным. Они вечно

переезжали, стараясь устроиться подешевле, и вечно тратили денег больше, чем могли себе

позволить. Привязанность Уикхема к Лидии очень скоро уступила место полному безразличию.

Ее привязанность к мужу просуществовала немногим дольше. И, несмотря на свою внешность и

происхождение, она по-прежнему имела полное право на ту репутацию, которая за ней

утвердилась, когда она выходила замуж.

Хотя Дарси никогда не соглашался принимать Уикхема в Пемберли, он все же, ради

Элизабет, продолжал оказывать ему поддержку в его карьере. Лидия иногда гостила у них, в то

время когда ее муж развлекался в Лондоне или Бате. А у Бингли оба проводили нередко так

много времени, что против этого восставал даже его ангельский нрав, и он начинал говорить о

необходимости намекнуть Уикхемам, что им пора убираться.

Женитьба Дарси нанесла мисс Бингли глубокую рану, но, так как она сочла полезным

сохранить за собой возможность навещать Пемберли, она подавила в душе обиду, еще больше

восторгалась Джорджианой, была почти так же, как прежде, внимательна к Дарси и вела себя

безукоризненно вежливо по отношению к Элизабет.

Пемберли стал теперь для Джорджианы ее постоянным пристанищем. И между невестками

установилась та близость, на какую рассчитывал Дарси. Они даже полюбили друг друга именно

так, как когда-то об этом мечтали. Джорджиана продолжала придерживаться самого высокого

мнения об Элизабет, хотя поначалу с удивлением, почти близким к испугу, прислушивалась к ее

задорной и веселой манере разговаривать с братом. Человек, к которому она всегда питала

бесконечное уважение, иногда даже более сильное, чем любовь, теперь нередко оказывался

предметом веселых шуток. И она постепенно уразумела то, что ей раньше никогда не приходило

в голову. На опыте Элизабет она поняла, что женщина может позволить себе обращаться с

мужем так, как не может обращаться с братом младшая сестра.

Женитьба племянника привела леди Кэтрин в крайнее негодование. И, отвечая на письмо о

состоявшейся свадьбе, она дала полную волю свойственной ее характеру прямоте. В ответе,

таким образом, содержались настолько оскорбительные выражения, в особенности по адресу

Элизабет, что на некоторое время всякое общение с Розингсом было прервано. Однако позже

Дарси по настоянию Элизабет решил пренебречь чувством обиды и сделал шаг к примирению.

После некоторого отпора леди Кэтрин, то ли из-за своей привязанности к племяннику, то ли

желая узнать, как себя держит его жена, сменила наконец гнев на милость. И она снизошла до

того, что навестила Пемберли, хотя сень его и была осквернена не только присутствием

недостойной хозяйки, но также визитами ее дяди и тети из Лондона.

С Гардинерами у них установились самые близкие отношения. Дарси, как и Элизабет,

любил их по-настоящему. И оба они навсегда сохранили чувство горячей благодарности к

друзьям, которые привезли ее в Дербишир и тем самым способствовали их союзу.

КОММЕНТАРИИ

ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

В записях Кассандры помечено, что первый вариант романа, который назывался “Первые