– Все это необыкновенно похвально с ее стороны и, разумеется, крайне любезно, – заметила

миссис Беннет. – Осмелюсь сказать, это, должно быть, чрезвычайно приятная женщина. Как

жаль, что большинство важных дам на нее не похожи! И она живет, сэр, неподалеку от вас?

– Сад, в котором находится мое скромное обиталище, только аллеей отделен от Розингс-

парка – резиденции ее светлости.

– Вы как будто сказали, что она вдова, сэр? Есть ли у нее дети?

– У нее всего одна дочь – наследница Розингса, весьма значительного имения.

– Увы, – воскликнула миссис Беннет, покачав головой. – В таком случае она гораздо

счастливее многих других барышень. А что собой представляет эта благородная особа? Хороша

ли она собой?

– Воистину это очаровательнейшая юная леди! Ее мать, леди Кэтрин, сама говорит, что по

части красоты мисс де Бёр намного превзошла других прелестнейших представительниц своего

пола, так как в ней есть что-то такое, что сразу отличает молодую особу высокого

происхождения. К несчастью, у нее довольно слабое сложение, которое помешало ей преуспеть

во многих искусствах. По мнению дамы, занимавшейся ее воспитанием, мисс де Бёр пошла бы

весьма далеко, будь только она покрепче здоровьем. И она настолько мила, что нередко

удостаивает своим посещением мое скромное обиталище, когда выезжает на прогулку в своем

запряженном пони маленьком фаэтоне.

– Она уже была представлена ко двору? Я не встречала ее имени в списках придворных дам.

– Увы, здоровье, к несчастью, не позволяет ей переселиться в город. Это обстоятельство,

как я однажды уже сказал самой леди Кэтрин, лишило двор Британии его лучшего украшения. Ее

светлости очень понравилось мое замечание. Должен признаться, я часто прибегаю к такого

рода изящным комплиментам, которые столь нравятся дамам. Например, я не раз говаривал

леди Кэтрин, что ее прелестная дочь рождена, чтобы стать герцогиней и украсить собой любое

место, которое само украсило бы всякую другую особ., . Я считаю священным долгом

свидетельствовать подобными милыми мелочами свое внимание к ее светлости.

– Вы рассуждаете весьма здраво, – сказал мистер Беннет. – И ваше счастье, что вы

обладаете талантом льстить с такой деликатностью. А позвольте спросить, – рождаются ли у вас

эти милые свидетельства внимания в результате мгновенного проблеска мысли или вы их

придумываете заблаговременно?

– Обычно они всегда имеют отношение к происходящему. И хотя иногда, ради развлечения,

я на досуге занимаюсь изобретением изящных маленьких сюрпризов, которые могут подойти к

различным случаям жизни, но, преподнося их, я всегда стараюсь придать им форму экспромта.

Ожидания мистера Беннета целиком подтвердились. Глупость кузена вполне оправдала его

надежды. И, слушая гостя с серьезнейшим выражением лица, он от души развлекался. При этом,

если не считать редких случаев, когда он бросал взгляд на Элизабет, он вовсе не нуждался в

партнере, с которым мог бы разделить удовольствие.

Ко времени вечернего чаепития принятая им доза оказалась, однако, уже настолько

значительной, что мистер Беннет был рад спровадить своего кузена в гостиную, попросив его

почитать что-нибудь дамам. Мистер Коллинз с готовностью согласился, и ему была принесена

книга. Однако, взглянув на нее (легко было видеть, что это книга из общественной библиотеки

[15]), он сразу же от нее отпрянул и, попросив прощения, заявил, что никогда не читает романов.

Китти изумленно на него уставилась, а Лидия даже от удивления вскрикнула. Были извлечены

другие книги, и после некоторого раздумья он остановился на проповедях Фордайса [16]. Как

только том был раскрыт, Лидию одолела зевота. И не успел он прочесть монотонным голосом

трех страниц, как она, перебив его на полуслове, воскликнула:

– Вы слышали, мама, дядя Филипс хочет уволить Ричарда? Если он на это решится, Ричарда

сразу возьмет к себе полковник Форстер. Мне об этом в субботу сказала тетушка. Нужно будет

завтра же сходить в Меритон и расспросить обо всем подробнее. А заодно узнать, когда же

вернется из города мистер Денни.

Две старшие сестры попросили Лидию придержать язык, но мистер Коллинз,

оскорбленный до глубины души, отложил книгу и сказал:

– Мне часто приходилось наблюдать, как мало интересуют молодых леди книги серьезного

содержания, написанные, увы, для их же пользы. И, признаюсь, меня это удивляет. В самом