была милая, ласковая маленькая девочка, как нежно она была ко мне привязана! И кто скажет –

сколько часов потратил я, заботясь о ее развлечениях? Теперь она для меня – ничто. Это

довольно смазливая девица лет пятнадцати – шестнадцати, получившая, насколько я могу

судить, недурное воспитание. С тех пор как скончался ее отец, она постоянно живет в Лондоне в

обществе какой-то дамы, которая руководит ее занятиями.

После нескольких пауз, прерывавшихся попытками найти другие темы для разговора,

Элизабет не смогла удержаться от того, чтобы еще раз не вернуться к мистеру Дарси.

– Меня удивляет, – сказала она, – его близость к мистеру Бингли. Как это мистер Бингли,

который кажется мне самим воплощением добропорядочности и, я уверена, обладает

превосходным характером, может поддерживать дружбу с подобным человеком? Неужели они

могут друг с другом ладить? Кстати, вы знакомы с мистером Бингли?

– Нет, мы друг друга не знаем.

– О, это в самом деле милейший человек. Он и не догадывается о том, что собой

представляет мистер Дарси.

– Вполне вероятно. Если мистер Дарси желает, он умеет понравиться. Он не лишен

способностей. Когда нужно, он оказывается превосходным собеседником. Вообще среди равных

себе он совсем другой, нежели среди тех, кто стоит ниже его на общественной лестнице.

Гордость не оставляет его никогда. Но к богатым он более справедлив и снисходителен. С ними

он бывает искренен, порядочен и даже, пожалуй, приветлив, отдавая дань их положению и

средствам.

Вскоре после этого игра в вист кончилась, и ее участники собрались вокруг другого стола.

Мистер Коллинз расположился при этом между своей кузиной Элизабет и ее тетушкой, которая,

разумеется, не преминула осведомиться о его карточных успехах. Последние оказались отнюдь

не блестящими – он не выиграл ни одной ставки. Однако в ответ на выраженное ею сочувствие

он с серьезнейшим видом попросил ее нисколько не огорчаться, ибо он не придает значения

деньгам и вполне может пренебречь небольшим проигрышем.

– Мне достаточно известно, сударыня, – сказал он, – что, садясь за карточный стол, человек

должен быть готов к подобного рода неудачам. К счастью, мои обстоятельства не таковы, чтобы

я должен был много думать о пяти шиллингах. Конечно, есть немало людей, которые не смогли

бы сказать то же самое. Но благодаря леди Кэтрин де Бёр я достаточно обеспечен, чтобы не

обращать внимания на подобные пустяки.

Слова эти привлекли внимание Уикхема. Взглянув на мистера Коллинза, он вполголоса

спросил у Элизабет, насколько ее родственник близко знаком с семейством де Бёр.

– Леди Кэтрин де Бёр, – ответила она, – совсем недавно предоставила ему церковный

приход. Мне неизвестно, каким образом она обратила на него свое внимание, но знакомство их

не может быть продолжительным.

– Вы, разумеется, знаете, что леди Кэтрин де Бёр и леди Энн Дарси были родными

сестрами? Леди Кэтрин приходится теткой мистеру Дарси.

– О нет, я этого не знала. Я вообще не имею понятия о родственных связях леди Кэтрин. До

позавчерашнего дня я не догадывалась о ее существовании.

– Ее дочь, мисс де Бёр, получит огромное наследство. Полагают, что она и ее кузен

соединят два состояния.

При этих словах Элизабет улыбнулась, невольно вспомнив о бедной мисс Бингли.

Тщетными были, оказывается, все ее усилия привлечь внимание мистера Дарси. Тщетными и

бесполезными были проявления привязанности к его сестре и восхищение им самим. Мистер

Дарси был предназначен для другой.

– Мистер Коллинз, – сказала она, – всячески превозносит леди Кэтрин и ее дочь. Но

некоторые странности в его рассказах о своей благодетельнице заставили меня заподозрить, что

чувство признательности ввело его в заблуждение. Несмотря на всю благосклонность к моему

кузену, ее светлость представляется мне дамой взбалмошной и самодовольной.

– Думаю, что то и другое верно. Я не видел ее уже много лет, но припоминаю, что мне

никогда не нравились ее деспотические и вызывающие манеры. Она слывет женщиной

необычайно умной и рассудительной. Но я полагаю, что этим она отчасти обязана своему рангу

и состоянию, отчасти самоуверенности, а в остальном – гордости племянника, которому

хочется, чтобы вся его родня славилась выдающимся умом.

Отзыв этот показался Элизабет вполне убедительным. Молодые люди, очень довольные