— Ты подобна свету, — сказал он низким и размеренным голосом. — Такая жизнерадостная и яркая. Ты же, кристалл, прозрачный и блестящий… — Он посмотрел в сторону и усмехнулся. — Но в тебе так много тьмы. Ты думаешь это потому, что чем больше ты сияешь снаружи, тем больше скрываешь внутри?

— Н-нет. Почему ты это говоришь?

— Я вижу это насквозь. Боль, страх, сомнение. Всё это есть, прямо под поверхностью. — Он придвинулся ближе и заговорил шёпотом. — Кристал, эта тьма…она прогнила у тебя внутри настолько долго ты её держишь и не выпускаешь. Ты можешь попытаться скрыть это ещё долго, но оно там, и оно гноится.

Слова Айзека ударили прямо в самое сердце. Гнев, обида, желание защититься — всё смешалось в одно.

Как он мог сказать мне что-то подобное?

Слезы потекли по моим щекам, и я сердито вытерла их.

— Как ты можешь так говорить! Ты меня не знаешь, — выпалила я, и почувствовала, как мой голос дрожал от эмоций.

Айзек не отступал.

— Прости, если я причинил тебе боль, но я просто говорю тебе то, что вижу.

Меня трясло.

Его стойкость и уверенность в словах, пристальный и цепкий взгляд — он словно знал, что говорит.

Будто бы он мог доказать это, если его попросить.

— Мне надо прогуляться. — Сказала я и стала уходить быстрым шагом в лес.

Мне нужно было побыть одной и успокоиться. Его слова играли эхом у меня в голове и я, буквально убегая от своих мыслей забрела в совсем далеко.

Я решила свернуть в надежде найти обратную дорогу. Вскоре мои глаза привыкли к тьме и мне стало легче ориентироваться.

Вот бы фонарь был бы в руках.

Резко какие-то видения нахлынули на меня ошеломляя.

Пейзаж вокруг меня расплывается, когда эта картина полностью заполняет мой разум.

Я бегу, мое сердце бешено колотится в груди, и я чувствую, как холодный воздух обжигает мои легкие. Лес вокруг меня темный и незнакомый, и я не знаю, куда я иду и почему я бегу. Страх, паника, побег. За мной кто-то гонится. Запах горелого. Надо бежать как можно дальше.

Затем в моей голове вспыхивает острая боль, заставляющая меня споткнуться и упасть на землю. Мое дыхание становится прерывистым, когда я пытаюсь успокоиться, но боль слишком сильна.

Боль в коленях. Я вижу кровь вокруг. Перед глазами белый свет.

Но чем больше я пытаюсь отогнать воспоминания, тем более яркими они становятся.

Я слышу звук собственных шагов, резкий горловой крик и чувство безнадежности.

Внезапно на меня накатила волна головокружения, и мне становиться плохо от тошнотворного запаха гари.

Это было так, словно я перенесся обратно в тот момент, и меня наполнило чувство ужаса и паники. Я не знала, что со мной случилось и почему я убегала, но страх был непреодолимым. Я упала на колени, хватая ртом воздух, когда воспоминания стали медленно отходить, оставив меня потрясенной и дезориентированной.

Я пытаюсь стряхнуть это с себя, но боль в голове становится все сильнее с каждым мгновением.

Было ли это просто видение, или это было воспоминание о том дне, когда Айзек нашел меня?

Я останавливаюсь у ближайшего дерева, пытаясь прийти в себя и успокоить свои бешено скачущие мысли. В лесу зловеще тихо, как будто сами деревья затаили дыхание в ожидании. Я кашляю и чувствую вкус крови, когда я пытаюсь успокоиться, напоминая себе, что теперь я в безопасности.

Я не сразу слышу крики, а как только пытаюсь прислушаться в глаза бьёт сильный белый свет.

— Вот ты где! — Кричит Айзек и бежит мне помочь.

***

Айзек наклонился и вытащил апельсин из корзины с фруктами.

— Нет, не добавляй это, — сказал он, хмуро глядя на меня. — Из-за них салат получится мокрым и отвратительным.

Я усмехнулась.

— Как можно без него? Цитрус — лучшее дополнение к любому фруктовому салату. Он усиливает вкус других сладких фруктов.

Брови Айзека нахмурились в знак несогласия, и он покачал головой.

— Ага, если хоть какой-то вкус остаётся после него.

Я не могла удержаться от смеха над его упрямством.

— Ладно, ладно, поняла. Никаких апельсинов во фруктовом салате, — сказала я, игриво подтолкнув его локтем.

Мы продолжали нарезать и перемешивать фрукты.

Айзек всегда был таким сосредоточенным и серьезным, но в такие моменты, как этот, он терял бдительность, и я могла видеть его мягкую сторону.

Когда мы сели наслаждаться нашим творением, я не смогла удержаться, чтобы ещё немного не подразнить его.

— Знаешь, Айзек, — сказала я, беря ломтик арбуза. — В этом фруктовом салате чего-то не хватает.

— О да? И что же это? — ответил он с ухмылкой на губах.

Я ухмыляясь ответила:

— Апельсинов.

Айзек закатил глаза, но я заметила намек на улыбку на его лице.

Я набрала в ложку кусочек яблока и апельсина.

— Давай, просто попробуй, — настаивала я, вертя ложкой перед ним.