«Интересно, Глеб знает? Или они заодно? Или не знает?» — Рита смотрела на свое отражение в темном мониторе. Смотрела, смотрела, а на душе было до того тоскливо, хоть вой. Когда-то у нее была собака, курносый спаниель — умница и общий любимец, прожил у них полтора десятка лет и «сгорел» за два месяца. Так вот, когда ветеринар сказал, что дело дрянь и собака умирает, на душе было вот так же мерзко от отвращения к самой себе. Что не спасла доверившееся ей живое существо, не все сделала для него, плохо лечила, не тем кормила, все делала не так. А сейчас чувствовала себя тем псом, о которого вытерли ноги и только что на улицу не выкинули.

Жалость и грусть мешались со злостью, первым порывом было лично, своими руками разорвать Женю в клочки, ну, или поручить это людям Пофигиста. Но предварительно все же повыдирать ей волосы и хорошенько расцарапать физиономию.

— Погоди, — Рита заметалась по квартире, нарезая круги, — погоди, подумай. Сначала хорошо подумай.

Но думалось плохо, мешали ярость и обида, этот гремучий коктейль искал выход, и вот сейчас, как никогда раньше, требовалась груша — бить ее руками, ногами, пинать, орать на нее, не опасаясь ответки. Но груши не было, Рита сжала кулаки, ткнулась лбом в столешницу и старалась ни о чем не думать. Минут через десять стало полегче, по крайней мере, убивать уже не хотелось, мысли появились совсем другие. Рита умылась, с минуту смотрела на себя в зеркало, потом позвонила Глебу.

— У клиента замечания по последнему видео, — сказала она. — Надо исправить кое-что. Приезжай в салон, я там буду минут через пятнадцать.

Глеб поворчал немного, но согласился. Рита взяла с собой ноутбук, в магазине по дороге купила новый баллончик с перцовкой и неторопливо пошла на встречу. Баллончик лежал в боковом кармане сумки, Рита несколько раз проверила, сможет ли быстро его достать, если что-то пойдет не так. Тягаться с боксером, пусть и бывшим, ей не под силу, само собой, но если внезапно залить ему перцовкой глаза, то вполне можно сбежать. А потом придется звонить Пофигисту за обещанной помощью и поддержкой.

— Чего опять не так? — Глеб ввалился через двадцать минут, сонный и недовольный. Отхлебнул минералки из бутылки и уселся напротив Риты спиной к стене. Стол был не очень удобный, маленький и шаткий, зато белый-белый и на красивых изогнутых ножках, да еще и буковый — наследство предыдущей хозяйки салона. Рита включила ролик, повернула монитор к Глебу, сама сжала баллончик в руке — так было надежнее.

— Так это старье, — протянул Глеб, — я тут при чем?

— Смотри, смотри, — Рита следила за Глебом. Тот выглядел спокойным, равнодушно смотрел «кино» и то и дело потягивал минералку. Пластиковая бутылка почти опустела, Глеб постукивал ей себя по ладони и развалился на стуле.

— И чего? — Он посмотрел на Риту. — Чего тут не так? Опять клиент с жиру бесится? Все нормально.

Рита глянула на монитор: основная часть закончилась, на экране ничего не происходило. Глеб сонно пялился в монитор, подпирая кулаками подбородок.

— Что за хрень… Ритка, ты меня разыгрываешь! Чего тебе надо?

— Смотри, — баллончик нагрелся в руках, но Рита не решалась разжать пальцы. Глеб дернул бровью и уставился на экран, Рита ждала.

— Качество отстой, конечно. Почему? Этого быть не может. Это не моя работа! — дошло вдруг до Глеба, он вытянул шею, смотрел то на монитор, то на Риту.

— Погоди, сейчас, — судя по хронометражу, оставалось всего ничего. Глеб сцепил пальцы и нахмурился. Баллончик раскалился, но пальцы как судорогой свело.

— Опа, — сказал Глеб, — вот это мать твою. Женька, охренеть. Это что такое, это как, это она зачем?

Он настолько обалдел, что баллончик вернулся в сумку. Видео закончилось, Рита повернула ноутбук к себе и открыла почту.

— Читай.

Глеб чуть ли не носом ткнулся в монитор, прищурился зачем-то, зашевелил губами.

— Шалунишка пишется через «а»! — Глеб ткнул пальцем в монитор, — я точно знаю, у меня в школе по русскому пятерка была! Какой дурак это писал? А кому… Еп-перный театр. Ритка, я вижу то же, что и ты?

— Ага. — Рита захлопнула крышку ноутбука. — И клиенту писала не я, а она.

Мелькнула запоздалая здравая мысль, что сейчас Глеб спросит, откуда взялась эта самая запись, что они только что смотрели, и тогда придется сознаваться. Наготове был ответ, что на всякий случай, если откажет основная камера — слабая отмазка, но ничего умнее придумать она не успела. Но Глеб настолько озверел, что эта мелочь его не заинтересовала.

— Три ляма! — Он выбрался из-за стола. — Капец идиотка. Значит, она сняла его на свою камеру, а теперь шантажирует?

— Точно, — Рита тоже встала и старалась не отходить далеко от сумки с баллончиком. — Клиент вышел на меня и сказал… Ну, ты сам все понимаешь. Он нас живьем в асфальт закатает.