Хоть целый мир положить к ногам, что ты собственно и сделала, выведя его своими усилиями и порванными жилами к чемпионскому титулу.

Подхватываю в руки свои вещи. Вся моя пятилетняя жизнь в столице уместилась всего в один чемодан и спортивную сумку. Не так уж много.

Невесело хмыкаю.

Собственно чему я удивляюсь?

Когда мне было заниматься накопительством всяких вещичек, когда каждая моя свободная минута была посвящена моему дорогому жениху Антону Крамору и его гребаному комфорту?

Открываю дверь, чтобы покинуть квартиру и наконец выехать в аэропорт, но меня останавливает возникшая в проеме широкоплечая фигура.

— Антон, что ты здесь забыл?

Из рассеченной брови течет кровь, тонкой струйкой стекая по щеке к подбородку, похоже, пластырь слетел, грудь тяжело вздымается, словно он пробежал марафон, светло русые волосы торчат во все стороны, а взгляд карих глаз кажется безумным.

— Вообще-то я пришел домой. Это все еще наша квартира, если ты не забыла, дорогая. — Стирает рукавом пуловера кровь с лица. Оглядывает мой чемодан, зло прищуривается. — Сашка, ты куда собралась?

— Не видишь? Ухожу от тебя и возвращаюсь домой. — Пожимаю равнодушно плечами. — Пропусти, у меня самолет. — Но Крамор преграждает мне путь, занимая своей массивной фигурой весь проем.

— Что-то я не понял, это что за вы*боны, Сашка? Ты моя невеста у нас через месяц свадьба, куда ты собралась? Уходишь? Что за бред? Все же хорошо было! — Делает шаг ко мне, пытается подавить своими габаритами и заставить прогнуться. Только я не прогибаюсь. И не отступаю, лишь задираю голову, чтобы видеть его лицо.

— Хорошо? — Кривлю губы в усмешке. — Если только для тебя, Антон. Я долго терпела твои закидоны, гулянки и твое эксплуататорское отношение ко мне. Думала, перебесишься и все пройдет. Устаканится. Мы поженимся, и у нас будет крепкая семья. Только мне надоело тебя оправдывать, и твоя очередная измена стала последней каплей в этом болоте безнадежности. Что такое? Думал, я не узнаю о твоей интрижке, с Викулей, милый? — Нагло усмехаюсь в растерянное лицо бывшего жениха.

Он не выдерживает моего презрения и опускает глаза в пол. Цедит сквозь зубы.

— Эта шлюха ничего не значит. — Слышу эти слова в очередной раз, но больше я им не верю. Видит, что молчу и продолжает с напором. — Я люблю только тебя. И всегда возвращался к тебе, Сашка. Мне только ты нужна.

— О, какая честь… — Выдаю с ядом. — Засунь такую любовь себе куда — нибудь поглубже. А мне потаскун и гуляка в мужьях не нужен.

— Ты не можешь уйти, слышишь! — Хватает меня за плечи, слегка встряхивая. — Я все исправлю! Я… Сашка… клянусь, больше никогда… Этот левак последний косяк! Признаю, сглупил, ну с кем не бывает. Сашуль… и ты забыла у тебя контракт! Даже если захочешь, не сможешь уйти! — Выдает свой последний аргумент, словно в отчаянии.

— Как благородно, Антош… — Скидываю с брезгливостью его руки с себя. — Если уж вспомнил о контракте, то загляни в него на досуге. Срок моего рабства истек сегодня.

Крамор хмурится и все больше сереет на глазах.

— Все верно, милый, я все предусмотрела. Собственно как и всегда. Неужели забыл, с кем имеешь дело?

— Не забыл, малыш. Ты у меня самая умная и пробивная. Сашка, милая, я тебя люблю. — Приближается чуть ближе словно боится спугнуть — Признаю, за мной много косяков… слишком много… но… я всегда любил только тебя, и своей женой видел только тебя и никого другого. Клянусь, налево больше никогда… никаких бля*ей… только с тобой. Секс у нас крышесносный только мне мало, ты же вечно занята… — Улыбается ласково — Моя чистая чувственная девочка, я же помню — я твой первый мужчина… — Протягивает руку к моей щеке желая погладить, как делал когда-то, словно в прошлой жизни. В той, где я млела от любой ласки со стороны любимого мужчины.

В новой реальности его близость действует не хуже серной кислоты. Пресекаю очередную попытку прикоснуться. Уворачиваюсь.

— Первый… но кто сказал, что единственный? — Выдыхаю зло и нагло.

В следующий миг чувствую стальную хватку на своей шее. Слегка придушивает,

Вцепляюсь ногтями ему в запястье в попытке вырваться. Но куда мне против этой махины.

— Чо ты сейчас сказала⁈ — Практически рычит. — Повтори!

— Не нравится? Больно думать, что я трахалась с кем — то кроме тебя? А, Антон? — Смеюсь ему в лицо, кажется, истерика подкатила незаметно. — Вот и мне было больно… — Все — таки не выдерживаю, и пара слезинок скатывается по щекам. — Больно постоянно слушать сплетни о твоих похождениях. Постоянные шушуканья за спиной, сочувствующие или надменные взгляды… как же я устала от этого дерьма… — Хватка на шее слабеет и я наконец, смогла освободиться.

Отступила на шаг назад, от прибитого моими словами Крамора, потирая место захвата.