— Наш первый раз был ужасным, — пояснил я, содрогнувшись от воспоминаний. — И я имею в виду вовсе не отсутствие нормальной кровати. Ты была, то есть всегда есть, но тогда особенно, такой… такой… А я… Мне даже стыдно говорить о своём позоре!

Волна лёгкости и облегчения, накатившая на неё, была столь сильной, что я бы пошатнулся, не стой я с ней рядом и не обнимая, тем самым удерживая меня на месте.

— Вы, мужчины, придаёте подобным мелочам слишком большое значение, — фыркнула она. — А тебя не смущает, что этот омни тебе достался бывший в употреблении?

Она вновь замерла, с беспокойством ожидая моих слов. Я никогда не пытался залезть ей в голову, узнать её прошлое, мне всегда было достаточно, что она выбрала меня и по каким-то безумным причинам не разочаровалась в этом выборе до сих пор. Для меня встреча с ней являлась чистой удачей. Словно все эти годы в рабстве у ауф Каапо я каждый день терпел лишения лишь для того, чтобы однажды с помощью накопленного везения вырвать у вселенной джек-пот. Даже если оставить в стороне её красоту, силу духа и жизнерадостность, а глянуть с точки зрения чистой корысти — то одного её океана элир было бы достаточно чтобы каждый день не забывать благодарить судьбу за встречу с нею. Так что я щёлкнул её по носу и ответил, старательно копируя интонации торговца, продавшего нам Чотош-32:

— Как вы можете такое говорить про этот новый прекрасный омни? Что вы, госпожа, посмотрите, это даже нельзя назвать пробегом, он едва прошёл обкатку после консервации!

Кенира искренне расхохоталась, облегчение было столь велико, что на её глазах выступили слёзы. Я убрал их поцелуями.

— Мне всё равно, с кем ты была и чем занималась раньше. Главное, что теперь-то ты со мной, а не с кем-то другим. К тому же, если уж кому беспокоиться, так это мне. Ты — молодая, красивая и умная, почему-то выбрала такого старого пердуна, как я.

— Опять! — закатила глаза Кенира. — Я уже говорила однажды, но отвечу ещё раз. Мне важна не красота, этого мне хватало и в Ранраэ. К тому же мне тоже не на что жаловаться. Ты вполне симпатичен как во сне, так и тут, наяву. Теперь.

— Теперь?

— Ну, когда ты весил, как пол-тигилаша, это было по-настоящему ужасно!

Мы стояли, баюкая друг друга в объятиях, наслаждаясь теплом друг друга, пока Кенира внезапно не спросила:

— А почему не получится?

— Что? — не понял я.

— Создать армию жриц! Смотри, мы затаскиваем кого-то в сон, к примеру, ту красотку Незель, я принимаю облик богини, она его копирует, ты набрасываешься на неё, как тогда на меня — и всё, вот и новая жрица!

Я представил эту картину и покраснел. Кенира наблюдала за моим лицом, чувствуя через реликвию мои эмоции и самодовольно улыбаясь.

— С Незель в любом случае ничего не выйдет. Она жрица своего бога. Для того, чтобы присягнуть Ирулин, нужно желать этого всем сердцем.

— Ладно, допустим, — не сдавалась Кенира. — Пусть не Незель пусть скажем, Лексна. Она тебе тоже очень нравится, мы это много раз проверяли. И думаю, познав силу нашей богини, Лексна относится к ней просто отлично! Или давай, к примеру, какую-то похожую на меня девчонку — я имею в виду, что была бы выжжена, но тоже вернула силы с помощью Ирулин. Будь уверен, нашу богиню она будет просто обожать!

Через нашу связь я чувствовал, что пусть Кенира и нарочито подбирала самые провоцирующие слова, испытывая от моей реакции искреннее веселье, ответ ей был по-настоящему интересен.

— Всё очень просто, — ответил я. — Ты сказала, что приняла бы облик богини. И вот представим вариант, при котором меня с особой жестокостью не убьёт Ксандаш, и эта самая женщина примет облик госпожи. Проблема заключается в том, что она станет не Ирулин. Она станет тобой, принявшей облик Ирулин. Пусть внешне и нет ни малейшей разницы, но в мире богов правят концепции и символизм.

— Ладно! — не сдавалась Кенира. — Но тогда её можешь превратить ты, как когда-то, помнишь, превращал меня в шестилетнюю соплюху! Ведь тогда это будет вне всяких сомнений обликом госпожи. Во всех символичных и концептуальных смыслах!

— Тут не до конца уверен, — ответил я. — Но мне кажется, так тоже не получится.

— Почему? А, понимаю. Из-за того, что этот облик будет навеян извне. А тогда я хотела выглядеть как госпожа, пыталась чувствовать себя госпожой, быть ею. Видать, пока что из меня плохая жрица, раз это меня не слишком расстраивает.

— Что не расстраивает? Желание быть Ирулин?

— Что ты не станешь одну за другой производить целые отряды жриц, — рассмеялась она. — И, выходит, не настолько я самоотверженная и имею не настолько широкие взгляды, как мне когда-то казалось!