Боль почти невыносима, слова разваливаются на буквы, а буквы —  на чёрточки и закорючки. Я больше не способна читать. Видение тает.

—  Кресси!

—  Целителя! Позовите целителя!

Я с трудом поднимаю голову:

—  Нет, не нужно. Воды. Папа, это… ты знаешь.

Невнятное объяснение, но папа понимает, что я намекаю на Книгу судьбы.

—  Кресси…

Тери отбирает у лакея стакан с водой, держит для меня, пока я жадно пью в тщетной попытке смыть боль.

Я ловлю на себе интерес Олиса и императрицы.

Именно в этот момент папа предлагает:

—  Кресси, может быть, тебе стоит отдохнуть?

И пропустить самый главный поединок? Поединок Феликса со степняком? Ни за что!

—  Спасибо, но не стоит беспокоиться. Всего лишь лёгкое головокружение. Я в полном порядке.

Папа, естественно, не верит, но и не спорит.

И до самого финала я сижу в каком-то оцепенении, пытаюсь разобраться с открывшейся информацией. То, что заговорщики спелись со степняками, для меня не новость. Правда, я не ожидала, что спелись настолько крепко.

Кстати, совместные винные возлияния хана и Лекса теперь видятся в новом свете. Амулет, да? Надо задержать шамана. Или по-тихому уничтожить кость, впитавшую королевскую кровь.

А вот то, что убийцей будет хан Таш для меня откровение. С-с-собака, не в обиду четвероноим будет сказано.

Так…

Видение не было спонтанным. Оно, очевидно, ответ на желание императора поддерживать со степняками перемирие. Получается, намерение ошибочное?

Додумать я не успеваю.

—  Ваше высочество принцесса Крессида Небесная, —  в себя меня приводит голос Феликса.

Он стоит передо мной, преклонив колено, ладонь прижимает к груди.

—  Хан Таш не должен пострадать, —  жёстко повторяет император.

Папа… фактически, папа приказывает Феликсу умереть. Меня внутри передёргивает, но я не подаю виду.

—  Ваше величество, —  Феликс склоняет голову.

—  Лорд, покажите себя достойно, и ваш поступок будет награждён. Я даю слово взять вашу сестру под опеку Короны.

—  Хах, девочка уже под моей опекой, —  влезаю я, и одними губами, чтобы никто, кроме Феликса не могу понять, приказываю. —  Убей хана Таша.

Феликс едва заметно вздрагивает.

Я взмахом руки показываю, что он может идти, и Феликс поднимается. Секунда промедления, и он покидает ложу. Умный мальчик… Понимает, что между мной и императором ради сестры надо выбрать… меня.

Герольд объявляет бой чести.

Хан Таш выходит на арену первым. Меча у него нет, варвар сжимает хищно скошенную саблю. На поясе в ножнах относительно короткий клинок, а на ноге закреплён нож, хан оружие не скрывает.

Зрители на трибунах стихают. Столько оружия —  не по правилам. Да и сам факт, что на арену вышел исконный враг, разоритель южных деревень и городов, уже настораживает и пугает.

Феликс появляется вторым, и у него из оружия только меч.

Прежде, чем бой начнётся, я делаю то, что для императорской принцессы категорически недопустимо. На публике я должна быть беспристрастна, но я срываю с волос бант, лента распускается и я бросаю её на арену.

—  Мой рыцарь!

Меня слышат все.

Феликс не подводит, ловит ленту в воздухе. Приподняв ленту над головой, Феликс кланяется мне, затем повязывает ленту на рукоять меча.

Зрители приветствуют мой жест одобрительными криками. Хан бросает на меня ненавидящий взгляд.

—  Кресси, это весьма опрометчивый поступок, —  в голосе императора зимняя стужа.

Хах, он ещё не знает, какой приказ я отдала…

Глава 9

Я склоняю голову к плечу. Пока я сидела тихо, была эгоистичной, но послушной дочерью, отец смотрел на мои выходки сквозь пальцы, иногда даже поощрял и ловко выкручивал мои капризы себе на пользу. Но стоило влезть в дела государственные, как снисходительность и терпение куда-то испарились.

Чую, меня впервые в жизни ждёт выволочка.

С одной стороны, папа прав — я перешла черту. Правит император, но никак не принцесса, четвёртая в очереди на трон. С другой стороны, я знаю, чем завершится папино правление —  скорой гибелью всего рода. И видение пришло строго в ответ на его решение. Что же, мне есть, что сказать его величеству.

—  Я бы поспорила, — я поднимаю ладонь и машу, приветствуя зрителей.

—  Принцесса, —  зачем-то влезает Олис, —  хан Таш великий воин. Естественно, он победит. Проигрыш рыцаря, которому вы столь откровенно отдали предпочтение, будет выглядеть… как и ваше поражение, тем более хан на правах победителя присвоит вашу ленту. Его величество слишком добр к вам, чтобы сказать открыто.

И папа… не возражает!

Я даже на миг застываю, поражённая открытием. Спохватившись, я взмахиваю ещё пару рах, и только потом опускаю руку, опираюсь запястьем о бордюр.