Извозчик удовлетворённо кивает. Мне хочется спросить, где святилище, но я сдерживаюсь —  ни к чему лишний раз привлекать внимание. По-хорошему, мне вообще стоило скрыть лицо вуалью, но, увы, вовремя не догадалась.

Феликс подхватывает меня под руку:

—  Нам туда, —  указывает он на чёрный провал в ночной темноте.

Святилище кином втиснулось между трёх-четырёхэтажными зданиями и выглядит вскочившей на улице бородавкой —  внешне постройка напоминает куполообразный домик канадских эскимосов, только блоки для строительства использованы явно не снежные. Может, при дневном свете сходство пропадёт?

Вход низкий, приходится наклоняться —  волей-неволей кланяться Безымянной паре.

Внутри темно и пусто. На наше с Феликсом появление никто не реагирует. Выждав для приличия пару минут, я зажигаю лампу, я с ней так и не рассталась. Свет бьёт по глазам.

—  Ш-ш-ш…, —  выдыхает Феликс.

—  Так ты не ящерка, ты змейка?

Внутри святилище… убогое. Иного слова и не подобрать. Сходящиеся над головой стены словно глиной измазаны. На уровне пояса орнамент из точек и палочек, явно пальцем сделанный. В земляной пол врыты четыре камня, определить размер не возьмусь. Под землёй могут скрываться как большие валуны, так и камни, размером с арбуз.

Если мысленно соединить выступающие камни прямыми линиями, получится ромб, в центре которого грубая алтарная плита. Статуя Безымянной паре поражает изяществом работы. Едва ли скульптор может похвастаться талантом, я бы статую даже уличный фонтан украшать не поставила, но на контрасте с интерьером двоё влюблённых смотрятся воздушно и одновременно чуждо этому месту.

—  Моя госпожа, как это возможно?

—  Ты о чём?

—  Разве вы не видите? Это архитектура юрты и святилище полностью повторяет святилища степняков. У них такие же алтари, необработанный природный камень. Статую притащили для прикрытия.

Я ещё раз обегаю помещение взглядом и с ужасом понимаю:

—  А ведь ты прав…

—  Вы не знали?

—  Откуда бы?

Святилище и святилище. Два трагически погибших влюблённых голубка мне совсем не интересны. И подозрений, почему Олис с главной героиней пришли сюда, у меня не возникало. А ведь стоило задуматься, что безымянных богов не бывает, что Олис получил амулет не просто так.

—  Уходим, моя госпожа, немедленно.

Спорить?

Ни за что! Из-за моей беспечности мы вляпались. Что мне стоило сперва разведать, потом заявляться? Если Феликс с его опытом передряг говорит, что надо драпать, значит, так и есть. Я отчётливо понимаю, что конкретно сейчас я превратилась в обузу и моя главная задача —  не мешать Феликсу меня спасать.

Я послушно разворачиваюсь к выходу, делаю шаг.

И замираю.

В проходе стоит старик. На первый взгляд из тех, о ком говорят, что уже песок сыплется. Тощий, серый балахон висит на нём мешком. Морщинистое лицо коричневое, усеяно пигментными пятнами, отчего кажется грязным, а вот борода и волосы снежно-белые.

—  Доброй ночи, —  здороваясь, Феликс делает широкий шаг к старику и словно случайно прикрывает меня плечом.

—  Доброго пути, —  старик благостно улыбается из-под седых бровей.

Я смотрю на него и понимаю —  степняк.

—  Украл себе зазнобу?

—  Скорее, она меня —  ухмыляется Феликс. Напряжение исчезло, он держится свободно, спокойно. Трудно поверить, что только что он предлагал бежать.

—  Безымянная пара благословляет любящих. Богам не нужны громкие слова и ритуалы, достаточно пролить на алтарь свою горячую кровь.

Я не знаю, как реагировать. В одном уверена —  жертвовать кровь богам степняков нельзя.

Старик что-то понял? Не без причины же он продолжает перекрывать единственный выход. Почему он не подходит к алтарю?

Феликс медлит.

—  Вы жрец? —  спрашиваю я, выглянув из-за плеча Феликса.

Старик кивает.

—  Боги благословляют? —  переспрашивает Феликс. —  Разве это не означает, что боги благословляют брак? Мы пришли просить об удаче, чтобы получить родительское одобрение.

—  Можно и так, —  легко соглашается старик. —  Боги увидят ваши желания в ваших сердцах, пролейте кровь.

—  Никогда не слышал, о подношении крови.

Феликс врёт. Если он опознал святилище степняков, он не может не знать, что степняки практикуют кровавые жертвоприношения, чаще над алтарями убивают животных, но случается и пленников.

—  Безымянная пара особенная.

—  Пожалуй, мы воздержимся.

Услышав решительный отказ, старик должен освободить проход, но он стоит, поглаживает длинную, до колен, белоснежную бороду.

Да он под ней амулеты прячет!

Миром разойтись не вышло.

Старик с необычайным для его возраста проворством выбрасывает ладонь. С пальцев сывается облачко бурого порошка. Высушенные истолчённые травы? Я чувствую, как Феликс переносит вес тела назад и вместе с ним пячусь. Полное единение без слов, как в танце…