Ещё одна решётка выходит из стены, и эта решётка разительно отличается от предыдущих. Во-первых, секция не перегораживает коридор, а делит его на два рукава. Во-вторых, вместо толстых прутьев острейшие лезвия. Если решётка дойдёт до противоположной стены, вместо бандитов получится фарш.

—  Думаешь, этот ход проложили  для такой падали, как ты?

Теорий Безумный не только храмы строил.

Решётка вынуждает бандитов прижаться к стене. Я останавливаю её движение —  увы, я не готова устраивать мясорубку и принимать кровавый душ. Открыв половинки поперечных решёток, я спокойно прохожу мимо бандитов. Крупные ячейки клетки не помешают им достать меня ножом, им помешает моя легендарная броня.

Не напали. Ни на меня, ни на Феликса.

—  Эй, погодь! Давай обсудим.

—  Я же сказала, что тороплюсь. Вот что непонятного?

Глава 16

Заминка с бандой, как и короткая остановка, чтобы я могла сменить изодранный дорожный костюм на новый охотничий, не помешала нам выбраться из-под земли до полудня и прибыть во дворец вовремя.

Я отпускаю Феликса отдыхать —  во дворце он мне не нужен —  а сама направляюсь прямиком к залу Совета, на второй этаж. Зал под потолком опоясывает невидимая из зала галерея, зато с неё и видно, и слышно. С неё за работой Совета наблюдают несовершеннолетние принцы, которым в зале присутствовать ещё не по возрасту, а учиться нужно. Этим, конечно, использование галереи не ограничивается.

—  Принцесса?!

—  Ваше высочество?

Я игнорирую гвардейцев, выхожу на галерею. На неё гвардейцам ходу нет. Без веской причины, разумеется. Если устроить на галерее драку, то ворвутся сразу.

На галерее я не одна.

—  Ваше высочество? —  Олис первый, кто не особенно удивлён моим возвращением.

—  Доброго дня, принц Олис, —  я встаю рядом с ним у смотрового окна. —  К счастью, я не ошиблась, вы здесь.

Совет в разгаре, и проходит на редкость шумно. Я бы даже сказала базарно.

—  Чем обязан, принцесса Крессида?

—  Ничего особенного. Я надеялась, что в паре слов вы обрисуете, что я пропустила, —  я кивком указываю вниз. —  Кого назначают главнокомандующим?

—  До главнокомандующего ещё не дошло. Три четверти Совета, особенно настойчивы южане, требуют возложить вину за гибель посольства на вас и вашего рыцаря, —  Олис косится на меня, словно опасается реакции.

Внешне я сама беззаботность.

—  Какие глупые южане… Дальше?

—  Они настаивают на умиротворении Великого хана через династический брак.

—  Изначально Совет создавался как совещательный, чтобы император мог выслушать идеи умных людей и принять решение.

Олис ошеломлённо поворачивается ко мне:

—  Принцесса, вы хотите… распустить Совет?!

—  Не распустить. Разогнать. Но это чуть позже, не сегодня. Сегодня, раз уж они хотят назначить меня виноватой, мне стоит послушать их лично, не так ли? Помнишь, что я обещала, если ты выберешь верность и преданность нашему роду?

— Помню.

— Почему бы тебе не возглавить армию? Думаю, герцогу это понравится?

Олис пожимает плечами:

—  Зато императору не понравится. Принцесса, не важно, на чьей я стороне, я внук одного из ключевых заговорщиков. Император не позволит мне не то что возглавить армию, а даже крохи военного влияния получить.

—  С моей-то поддержкой? Ладно, не имеет значения, что вы меня недооцениваете. Главное, что вы согласны. Кстати, сейчас будет весьма занятно, не спешите уходить.

С галереи можно выйти в коридор второго этажа, а можно спуститься по винтовой лестнице на первый и попасть ко входу в зал Совета. Я спускаюсь по лестнице. Пора осушить это болото, ишь, лягушки расквакались.

Конечно, сходу, что лорды в Совете все сплошь либо предатели интересов империи, либо бараны тупоголовые, от которых стране одна польза —  на мясо отправить, я заявлять не буду, проявлю чудеса сдержанности и дипломатичности.

Новости о моём возвращении докатиться до зала Совета не успели. Герольд смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Я не сбавляю шага, гвардейцы на карауле вынуждены меня пропустить, они распахивают для меня двустворчатые двери. Опомнившись, герольд зычно объявляет:

—  Её высочество императорская принцесса Крессида Небесная.

Я вхожу в зал раньше, чем герольд успевает закончить. Вхожу стремительным шагом.

—  Герцог Майрай, почему так скромно?

Когда к тебе обращается императорская особа, ты обязан встать. Герцог вынужденно поднимается. Он не скрывает неприязни.

Я бегло оглядываю зал. Кресла и троны выставляются лакеями перед каждым заседанием по количеству предполагаемых участников. Если бы я захотела присутствовать, для меня бы поставили трон, не такой роскошный, как у императора, и поставили бы его сбоку-сзади от папиного. Словом, сесть мне негде.

Также стремительно я исполняю реверанс, в нарушение всех приличий не дожидаюсь ответа и поднимаюсь на возвышение.

—  Кресси? —  тихо окликает папа.

Я игнорирую, разворачиваюсь лицом к Совету, а рукой удобно опираюсь на спинку папиного трона.