Генерал редко бывает при дворе, но я помню его с детства. Непропорционально крупный, с богатырскими плечами и спичечно тонкими ногами, он вручил мне уличный леденец на палочке, чем раз и навсегда покорил.

—  Есть, ваше величество!

Я встаю. При генерале кривляться совсем не хочется, я его слишком уважаю.

—  Лорд Риц, рада видеть вас. Теперь я уверена в успехе кампании.

—  Принцесса Крессида.

—  Наша задача как можно быстрее достичь южных границ, генерал. В течении семи-восьми дней было бы идеально. Рассчитываю на вас, —  самое лучшее, что я могу сделать, это сбросить всю рутину на человека, который способен с ней справиться.

Генерал бросает взгляд на карту:

—  Принцесса? Но длительный марш-бросок через пол империи будет очень тяжёлым для солдат и негативно скажется на боеспособности.

Хм…

—  Поскольку вы так говорите, лорд Риц, основные силы отправятся под вашим руководством. Марш-бросок совершит только передовой отряд и присоединится к пограничным войскам.

—  Кресси, по твоим сведениям степняки нападут раньше, чем мы ожидаем? —  вклинивается папа.

Врать в этом вопросе я не буду:

—  Нет. Но у меня есть наводка, где Великий хан окажется в окружении сил, уступающих нашим. Я не собираюсь воевать в полном смысле этого слова, я использую против степняков их же стратегию. Набег. Прийти, взять голову Великого хана и откатиться к нашим границам.

Не ложь, но и правдой назвать трудно.

—  Звучит мутно, ваше высочество, —  генерал почти слово в слово повторяет фразу Олиса.

Я пожимаю плечами.

Начинается обсуждение конкретики —  кто, куда, в каком порядке будет двигаться, снабжение, логистика и прочее, прочее, без сомнение важное. Я слушаю и честно пытаюсь вникнуть. В общем и целом я вполне ориентируюсь, но рот мне лучше не открывать. От Олиса проку больше. Если я лишь вдохновляюще киваю, то Олис высказал пару дельных предложений. Дельных —  это не моё мнение, а генерала.

—  У вас потрясающая хватка, принц! Сир, вы можете гордиться сыном, —  с похвалой генерал, увы, промахивается.

—  Уверена, Олис войдёт в историю, —  хмыкаю я.

—  Разве что героической смертью, —  себе под нос вздыхает Олис.

Ни папа, ни генерал его не слышат. Я игнорирую, лишь подмигиваю.

Совещание затягивается.

До своих покоев я добираюсь в районе полуночи. Совершенно не удивляюсь, когда обнаруживаю в будуаре Феликса. Он, развалившись на диване, уплетает мои любимые бисквитные пирожные, причём таскает их с блюда не вилкой, а пальцами. Моя бедная горничная шокирована и возмущена до глубины души. Ещё более шокированной она становится, когда я подхватываю последнее оставшееся на блюде пирожное точно также пальцами, но не съедаю сама, а протягиваю Феликсу, и ему невольно приходится слизнуть сладость с моей кожи. Ухмыльнувшись, я молча ухожу в спальню.

Надо бы расспросить, что Феликс узнал про главную героиню, но у меня голова от военных премудростей пухнет. Ещё и это я сейчас не выдержу, тем более Олис за героиней присматривает.

Я засыпаю, едва ощущаю под головой подушку. Кто-то меня укрывает. Кажется, Феликс.

Следующий день оказывается не менее утомительным, снова совещания то в узком, то в расширенном составе, слушание докладов, чтение сводок и отчётов, а в редких перерывах подгонка военной формы по фигуре.

—  Олис, —  я откладываю пачку документов, передо мной ещё три таких необработанных, —  скажи, что мне в храме не сиделось, а?

Глава 17

Смотр войск, торжественная передача мне военных полномочий, ликование толпы… Стараниями Феликса простолюдины меня теперь называют не иначе, как Крессида Защитница. Под чужими взглядами я держусь беззаботно, но, чем я отчётливее осознаю, что еду на поле боя, чем ближе отъезд, тем удушливее страх.

Торжества прошли в первой половине дня, потом состоялся обед, на котором присутствовали командиры. Я настояла, что отправлюсь налегке вечером этого же дня, и не важно, что основные силы выйдут только через два.

Закат я встречаю в покачивающейся карете в получасе езды от столицы. Во второй карете Олис, и нас сопровождает отряд кавалерии.

Раньше хоть дела отвлекали, а теперь…

—  Моя принцесса? —  дверцы распахивается и, не дожидаясь разрешения, прямо на ходу в карету запрыгивает Феликс.

После бисквитных пирожных мы едва ли парой слов перекинулись.

—  М-м?

Не обманувшись напускным равнодушием, Феликс всматривается в моё лицо, взгляд становится всё более и более хмурым. Феликс садится рядом со мной, без слов обнимает, притягивает к себе. Я ощущаю, как его ладонь ложится мне между лопаток, Феликс поглаживает меня по спине.

Страх не отступает, но сворачивается колючим шариком и прячется в глубины подсознания.

Феликс, почувствовав перемену моего настроения, целует меня за ухом:

—  Всё будет хорошо, моя принцесса, я же с вами. Стану большим зубастым ящером и всех ваших врагов съем.