Феликс вопросительно выгибает бровь. Намёк он понял —  оставаться в карете я не собираюсь, в планах отлучка, причём тайная. Я ухмыляюсь и загадочно молчу. Нет причин раскрывать детали заранее, зато можно подействовать на нервы неведением. Но не только это. Мне интересно, как быстро Феликс поймёт мою задумку. Одни подсказка у него есть.

Нарочито печально вздохнув, Феликс, выпрыгивает из кареты. Я остаюсь в одиночестве, но оно больше не тягостное. Того, что Феликс просто поблизости, мне хватает, чтобы чувствовать себя увереннее.

Я мысленно пункт за пунктом прохожусь по своему плану. Не слишком ли я полагаю на Книгу и интуицию? Но именно благодаря Книге и интуиции папа жив, а его несостоявшийся убийца мёртв.

Чем больше я думаю, тем больше я уверяюсь в своей правоте, но одновременно задумка кажется всё более и более безумной.

И пришло время частично раскрыть карты.

Вечером, в сгущающихся над лагерем сумерках, держа в руках чашку чая, я подсаживаюсь к Олису. Ужинали мы не вместе, Олис как раз допил, вытряхивает капли с чаинками в траву. Я откровенно мешаю встать, но меня чужие трудности не заботят, я поднимаю к чернеющему небу мечтательный взгляд.

—  Звёзд ещё нет.

—  И не будет из-за облачности, принцесса, —  отвечает Олис.

—  Император приказал тебе в точности выполнять мои распоряжения и не увлекаться инициативой? —  резко меняю я тему.

—  Именно.

—  Знаешь, почему я настояла, что ты должен быть заместителем, а не советником?

—  Чтобы усложнить мне жизнь? —  хмыкает Олис. —  С советника какой спрос?

—  В том числе, но не только. Для меня важно, чтобы без меня армия не осталась обезглавленной. Задачу ты знаешь —  добраться до южных границ в кратчайшие сроки.

—  Принцесса?!

—  Хм?

Олис, не отрывая от меня взгляда, опускает чашку в траву, разворачивается ко мне корпусом. С минуту Олис обдумывает мои слова. Я с показной беззаботностью пью чай.

—  Принцесса Крессида, вы же не собираетесь бросить армию?! —  Олис говорит предельно тихо, чтобы расслышать, мне приходится напрягать слух.

—  Нет, конечно, нет. Олис, я отлучусь ненадолго. Приблизительно через день догоню. В крайнем случае, через два. И мне нужно, чтобы ты мою отлучку прикрыл.

—  Не зная подробностей? —  Олис не столько спрашивает, сколько констатирует. Моя просьба ему явно не по душе.

—  Я хочу нанести неформальный визит вежливости кое-кому весьма и весьма полезному. Визит, скажу откровенно, важный. Успех моего плана зависит от успеха этого визита. Поэтому, Олис, как твой командир я приказываю тебе взять управление на себя, —  с улыбкой завершаю я.

Олис мрачнеет, но ответ даёт ожидаемый:

—  Есть, госпожа главнокомандующая.

—  Хей, не дуйся. Если у меня ничего не получится, я не хочу, чтобы ты надо мной потом смеялся, —  я говорю почти правду. Да, основная причина в доверии. И не только Олису. Зрение работает как хочет, попытки перенастроиться ни к чему не привели, я не представляю, нет ли среди солдат шпиона. Но личная причина именно такая, и пусть Олис не будет смеяться вслух, в мыслях —  запросто.

—  Вы же знаете, что я бы не стал, Крессида.

—  Ха! В лицо бы не стал. А вечером давился бы смехом в подушку.

Олис улыбается краешком губ, и такая его улыбка выглядит гораздо искреннее, чем широкая, во все тридцать два зуба.

Некоторое время мы молчим, сидя бок о бок.

—  Крессида, а что мне делать, если ты не успеешь догнать?

Ого!

Кажется, это первый раз, когда Олис обратился ко мне на “ты”. В нежном детском возрасте было, но каждый раз я задирала нос и отвечала, что как императорской принцессе он должен говорить мне “вы” и сама выкала, при этом с остальными братьями общалась нормально. Олис недоумевал и расстраивался, пару раз даже до слёз.

—  Я успею. Жди основные силы. Генерал с руководством справится лучше нас обоих вместе взятых. И пусть делает всё, что считает правильным. Если я опоздаю, это будет значить. что мой план бездарно провалился.

—  Я буду верить в тебя, Кресси.

—  В нас, Олис. Ведь я обещала тебе карьерный взлёт. Заместитель госпожи главнокомандующей звучит солидно, но я обещала больше. Будешь ещё с высоты своей вершины проклинать меня за подставу и вспоминать беззаботное безделье.

—  Ага. Я мог бы сейчас приятно проводить время на благотворительном ужине, а не давиться армейским пайком.

—  Вот-вот.

—  Удачи, Кресси.

Олис уходит первым. Я оглядываюсь, ловлю взгляд сидящего в одиночестве Феликса. Почему-то в сумерках он выглядит позабыто-позаброшенным. Я прищуриваюсь и похлопываю ладонью рядом с собой. Феликс обрадовался? Издали, в полутьме мелькнувшее и пропавшее выражение не понять.