— Владимир Михайлович, вопрос с вашей дивизии решается, — приоткрыл секрет Невской, — тем более, подыскали командующего, который займётся созданием четвёртой дивизии новой армии.

Теперь, когда производственные мощности подготовлены, можно клепать армию по проверенным лекалам последних лет. Тем более, что две тысячи "новых русских стрелков" очень удачно вписались в русско-бухарскую войну. А так как с ними прибыли восемь пушек Михайловского завода (стальные, нарезные, казнозарядные) для полевых испытаний, то бухарское воинство быстро сокращается. В основном разбегаются, а потом чёрта с два соберёшь этих воинов. под знамёна эмира.

— Ох, батюшка, на кого же вы нас покидаете!

— Не шути, Мария Алексеевна, — отбиваюсь от кузины, — я ещё может до самого лета никуда не уеду. А если, в итоге, султан откажется от сделки, то вообще дома останусь.

По последним слухам османы вроде хотят сделать из меня воина ислама, оставив православным. Кто-то надул в уши великому визирю (и в Константинополе, и в Петербурге, в общем из нескольких разных, независимых друг от друга, источников), что я, став господарем, готов вступить в священную войну за прилегающие австрийские территории. Мол, у меня персональный антиавстрийский бзик, коли я отобрал у Вены целый Гольштейн.

Кстати, в последней беседе с помощником посла, состоявшейся на нейтральной территории (в одной из немецких кофеен), я подтвердил, что имею такой интерес. Но, увы, нужна более качественная армия, чем та, что имеется в Романии.

— Ваше высочество, когда земли будут вашими, вы вправе иметь любую армию, лишь бы она не угрожала нам.

Прикольно, но мы соблюдаем определённый восточный приём в беседах. Я называю турка Рахман-паша, хотя он всего лишь "бек", а он величает меня не "вашей светлостью", но пока и не "величеством". Это не трудно обоим, чисто вежливость из уважения.

— Ты меня уважаешь, я тебя уважаю, значит мы оба уважаемые люди! — три "ха-ха".

Оба сходимся в том, что Австрия должна быть расколота на части рано или поздно. Надеюсь, что султану в уши попадёт именно эта трактовка. Хотя, сколько ни говори "халва", она от этого слаще не станет.

— Земли Восточного Баната и Трансильвании усилят вашу будущую страну.

_ Я тоже так думаю, Рахман-паша, — вообще-то его имя Абдрахман, но дипломат давно привык к сокращениям.

Вот и пришёл конец, то бишь заканчивается мой седьмой год пребывания в прошлом. 1867 год начался ни шатко, ни валко, совсем уж без особых новостей. Или я настолько устал, что не реагирую на окружающие события, сконцентрировшись на предстоящем правлении. Поразительно, когда планируешь одно и вдруг вылезает нечто другое.

— Валера, ну не могу я называть дунайские княжества Румынией почему-то. В крайнем случае, Романия, хотя и это выглядит по-цыгански.

— Володя, а причём здесь цыгане, когда производное идёт от Ромы, по-нашему Рима.

— Так у меня в голове сидит "ромалы" и не могу от этого избавиться.

Вот уж, действительно, как втемяшится что-нибудь в голову, так никакими клещами не вытащишь.

— Вольдемар, — и почему мне мерещится при этом имени Лорд Волдеморт, — не думай о названии страны, беспокойся о том, как будешь править. И об армии, конечно.

— Отец, только об этом и думаю. В марте начну платежи, а османы начнут вывод своих из княжеств: военных, полицию и администрацию.

— Володя, а что будет с мирными турками, которые там проживают?

— Тут проще, их из Константинополя так напугали слухами и сплетнями, что они уже продают, порой по дешёвке, всё, что им принадлежит, и бегут. А мои люди скупают, когда это выгодно, их добро.

В обычные времена турецкое "наследство" обошлось бы в несколько раз дороже, но обычные люди, пусть даже землевладельцы и предприниматели, действительно страшатся будущих погромов. Им никаких гарантий никто не дал: ни султан, ни я, хотя они и просили.

— А что решено насчёт Добруджи и Констанцы?

— Полная неопределённость, Валера, турки хотят полмиллиома рублей за её северную половину до Констанцы. Причём это лишь прелиминарно и неопределённо.

— А от чего зависит?

— Как ни странно, но от России. Если наши продадут мне Бессарабию, что вилами на воде писано.

Тут уже кузина не утерпела и вмешалась.

— Володя, так ты совсем без денег останешься, небось.

— Вот именно, Маша, слишком много затрат ради пресловутой политики. Я уже посчитал, что и в итоге стану нищебродом с пятью миллионами рублей.

— Это ты так шутишь?

— Нет, кузина, я серьёзен. Для обычного предпринимателя сумма гигантская, но для независимого правителя она реально копеечна. Не хочу попрошайничать у собственного парламента или совета