— На собачью прогулку я не пойду, — сказал я, когда мы вышли из полутёмного предбанника подъезда на солнечный свет. — Ты тоже домой, Макс?

 

— Да не знаю… — неуверенно начал он, но прервался, так как позади нас, за уже захлопнувшейся дверью подъезда, послышался какой-то шум и вроде как приглушённые крики.

 

— Что это? — вздрогнула Арина.

 

— Рич? — предположил я, хотя было понятно, что Савостикова не смогла бы догнать нас так быстро. Ей ведь, поди, тоже переодеться надо.

 

Макс со всей силы дёрнул дверь, но она не открылась — ведь на ней был установлен домофон.

 

— Ключ есть? — хором спросили мы Арину.

 

— Не помню… — она уже и без того шарила по карманам джинсовой курточки. Через несколько секунд судорожных поисков наконец извлекла связку ключей, и почему-то протянула её мне, вместо того, чтобы просто открыть дверь. Крики в подъезде с некоторыми перерывами продолжались всё это время.

 

Я приложил таблетку ключика к домофону, и распахнул дверь.

 

— Скорее! Скорее! Валим! — услышали мы.

 

Уличный свет из-за моей спины осветил короткую лестницу к площадке первого этажа, где что-то происходило, метались какие-то люди. Один из них вдруг срочно решил покинуть подъезд, и попёр прямо на меня, я еле успел убраться с его дороги, вильнув в закуток тамбура. Макс, стоявший прямо за мной, даже шага назад не успел сделать, и выходивший пихнул его обратно на улицу. Пискнула Арина, но её заглушил топот позади меня — второй мужик догонял первого, промчавшись мимо меня и сбив с ног несчастного Макса.

 

Я развернулся посмотреть, не спешит ли ещё кто на выход, но больше никого не было, только на этаже лежала непонятная куча.

 

Раз так, я вышел проверить Макса. Этих мужиков во дворе уже не было видно. Макс невнятно ругался, отряхиваясь, но не так уж и сильно он пострадал — крыльцо состояло всего из одной ступеньки, с которой он и свалился. И вообще, он довольно упитанный, должен был самортизировать при падении. Меня больше интересовала куча в подъезде.

 

— Там что-то непонятное появилось, — сообщил я Арине, возвращаясь обратно. Дверь я придерживал, и она не захлопнулась.

 

Переход со света в темноту снова на мгновение дезориентировал меня, я поморгал, привыкая, и поднялся по ступенькам. Макс с Ариной зашли тоже, дверь захлопнулась за ними.

 

В сумраке подъезда лежал и копошился человек, полузавёрнутый в простыню. Вся площадка вокруг была усеяна стодолларовыми банкнотами.

 

 

 

 

 

Глава 11. Человек с портфелем

 

 

 

 

 

— Ой, что это? — дрожащим шёпотом спросила Арина, а Макс нервно хохотнул. Я недовольно глянул на него — ещё истерики тут не хватало!

 

На лестнице послышались шаги спускающегося человека. Через мгновение появилась Савостикова с кокер-спаниелем на поводке. Мне сразу стало спокойнее, и почему-то захотелось заржать — тоже нервное, наверно.

 

— Что здесь происходит? — очень громко спросила она.

 

— Ну-у-у… — протянул я, не зная, с чего начать объяснения.

 

Человек в простыне застонал, Савостикова бросилась к нему:

 

— Виктор Николаевич! Что с вами? — она стала помогать ему выпутываться.

 

— Ты его знаешь? — настороженно спросил Макс.

 

— Ну да, — она оглянулась через плечо, — это наш сосед напротив. Рич, сидеть! Что случилось-то? Откуда простыня?

 

— Верочка? Это ты? — невнятно прохрипел мужчина, вглядываясь в Савостикову.

 

— Да, да, Виктор Николаевич. Где ваши очки? Откуда деньги?

 

— Деньги? — тупо повторил он, и внезапно завопил. — Деньги! Мои деньги!

 

Макс дёрнулся. Арина попятилась. Я с любопытством наблюдал, что будет дальше.

 

— Что вы стоите? — завопила и Савостикова тоже. — Помогите человеку! Вон его очки, поднимите! — кивнула она за лифт.

 

Я, не церемонясь, прямо по купюрам прошлёпал вперёд и заглянул в тёмный закуток за лифтом. Действительно, очки валяются. Я поднял их и протянул мужчине, который наконец-то смог выпутать руки и сесть, привалившись к какой-то обшарпанной двери, вряд ли квартирной, скорее, какого-нибудь подсобного помещения. Он схватил очки и водрузил на нос. Руки у него дрожали.

 

— Что случилось? — тормошила его неугомонная Савостикова.

 

Но он наконец разглядел валявшиеся стодолларовые банкноты, и с невнятными восклицаниями принялся хватать те, до которых мог дотянуться, но ему мешали спутанные простынёй ноги. И Савостикова, конечно, тоже.

 

— Это ваши деньги? Виктор Николаевич, ЭТО ВАШИ ДЕНЬГИ? — прямо ему в ухо орала она.

 

— Да, Вера, это мои деньги. Не нужно так кричать, — хватаясь за оглушенное ухо, наконец ответил он. — Помоги собрать. На меня напали.

 

— Напали? Кто? — она как-то нехорошо посмотрела на меня. Я пожал плечами.