— Ну, понимаете, — не стал я ничего выдумывать, — тут в школе оказались какие-то другие правила, чем в моей бывшей были. Вот, хочу ознакомиться, а то уже двойку по поведению получил.

 

— Другие правила? — удивилась директриса. — Ну-ка, ну-ка, это какие? Кстати, почему ты не на уроке?

 

— Так меня не пустила учительница химии, и это вообще-то противозаконно, потому что нарушает моё право на образование. Но если у вас так принято…

 

Директор перестала улыбаться, и переглянулась с секретаршей.

 

— Давай-ка, Ванечка, заходи ко мне и всё подробно расскажешь. Лида, чаю нам принеси, пожалуйста.

 

Она прошла в свой кабинет, и я за ней, там помог ей снять и повесил плащ, что, кажется, растопило её сердце.

 

— Давай вот сюда, — она указала на низенький столик с креслами, стоявший воль стены, хотя тут был, понятно, и солидный директорский стол, и приставленный к нему буквой Т стол для совещаний.

 

Я пододвинул ей кресло, подождал пока она устроится, и тогда сел сам. Кажется, она была очень довольна моими манерами.

 

— Так что у тебя произошло? Какие правила ты нарушил? — участливо спросила она.

 

— Я и сам не понял! — в отчаянии воскликнул я. — Вот, хотел посмотреть Устав, чтобы разобраться. Послушайте, как всё было… — и я быстро рассказал, что было на химии, показал дневник, который так и таскал с собой. Причём ситуация, которую я ещё пять минут назад считал ерундовской, вдруг показалась мне до ужаса обидной, особенно слова классной. Сам себя накрутил, короче. — …поэтому я и опоздал, спросил разрешения войти, но она не позволила, — чуть не со слезами закончил я. Причём настоящими слезами, я не притворялся, мне действительно захотелось плакать, в горле стоял комок, как от горькой обиды. Вот блин, что это со мной?

 

Лидия Степановна принесла чай с булочками, и осталась послушать окончание моего рассказа.

 

— Пей чай, Ваня, — мягко сказала Рогачёва. — Булочку бери.

 

Я отпил, пока она о чём-то размышляла. Укусил булочку. Фух, вроде отпустило.

 

— Конечно, это никуда не годится, — обменявшись многозначительными взглядами с секретаршей, наконец, произнесла директриса. — Но и ты не прав, учителя-предметники действительно могут оценивать поведение ученика на уроке, и ставить оценки в дневник, но эти оценки суммируются с другими за поведение, и в конце недели классный руководитель выводит среднюю. В конце четверти из оценок за неделю тоже выводится средняя, итоговая за четверть. Так что ничего непоправимого не произошло. — Она помолчала, и продолжила. — Другое дело, что ты не понял, что именно сделал не так, и честно говоря, из твоего рассказа я тоже этого не поняла. Я думаю, надо выслушать и другую сторону. Лида! Пригласите к нам Елену Вячеславовну.

 

— Сейчас?

 

— Да, прямо сейчас. Восьмой «б» хороший класс, они посидят тихо.

 

Секретарша вышла, и директриса тоже принялась за чай.

 

— Елена Вячеславовна — молодой специалист, — произнесла она будто между прочим. — Она тоже новенькая, как и ты.

 

— Да, я понимаю, как важно сразу наладить дисциплину, — сориентировался я.

 

— Я рада, что ты это понимаешь, — просияла она.

 

Прямо добрый дедушка Дамблдор. Я был несколько сбит с толку. Надеюсь, хотя бы пойму, с чего химичка на меня окрысилась, а будет ли у нас дальше вражда, меня не волновало. Химию я знал хорошо.

 

Директриса поднялась и перешла в крутящееся кресло за директорским столом. Я тоже вскочил, она царственно повела рукой.

 

— Сиди, Ваня, пей чай.

 

В кабинет постучали, и внутрь робко заглянула химичка.

 

— Вы меня звали, Екатерина Алексеевна?

 

— Здравствуйте, Елена Вячеславовна, проходите.

 

Она прошла и подсела к столу для совещаний, не заметив меня, кресла оказались у неё за спиной.

 

— Елена Вячеславовна, расскажите, что сегодня произошло на уроке у восьмого «б»? — доброжелательно поинтересовалась директриса.

 

— У восьмого «б»? Ничего… ничего особенного.

 

— Но у вас случился конфликт с учеником. Вы поставили ему два по поведению. Разве нет?

 

— Ну конфликтом я бы это не назвала, — замялась химичка.

 

— Так что же произошло?

 

— Дело в том, что этот ученик… Он отвлекался, не слушал меня, и… постоянно смотрел на свою соседку по парте, бедная девочка просто не знала, куда деться!

 

Нифига себе заявочки!

 

— То есть, — медленно проговорила директриса, — вы поставили ученику двойку за то, что он… смотрел на соседку?

 

— Не только! — поспешила оправдаться училка, видимо поняв, что на двойку это не тянет. — Он нагло разговаривал со мной, выкрикивал с места, и…

 

— И? — поощрила директриса.

 

— Отвлекался…