— Да она дура! — не смогла смолчать Савостикова. — Потому и молчит всё время, чтоб никто не догадался!

 

— Поня-я-ятно, — протянул я. И пошёл дальше. За моей спиной произошло какое-то шебуршение, но я не стал оглядываться.

 

Так, с шебуршением в кильватере, я вышел на Ленинградский проспект.

 

— Иван, погоди, давай поговорим, — окликнул меня Макс уже у подземного перехода.

 

Вот чёрт, есть охота просто зверски, а у детишек опять выяснялки какие-то. Я так и сказал:

 

— Макс, жрать хочу, умираю. Давай потом. Завтра.

 

— Какое завтра! — завопила вместо Макса Савостикова. — До завтра Виктора Николаевича, может, убьют!

 

— Пойдёмте ко мне, — вмешалась Арина, — пообедаем и поговорим спокойно.

 

— Нет уж, — отказался я. — Вчера уже были, каждый день, что ли, у вас столоваться? Я домой пойду, у нас картошка с грибами.

 

Макс сглотнул.

 

— Может, попозже встретимся? Через часик?

 

— Нет, у меня планы. В парикмахерскую собирался, да и вообще.

 

— Ваня, ну пожалуйста, — проникновенно сказала Арина, глядя на меня снизу вверх. — Нам очень нужен твой совет.

 

Савостикова отчётливо скрипнула зубами. Но Арина так смотрела…

 

— Ладно, — неохотно согласился я. — Где и когда?

 

— Ко мне нельзя, — быстро сказал Макс.

 

— Ко мне сегодня тоже — папа после командировки спит, — покачала головой Савостикова.

 

Все уставились на меня.

 

Я закатил глаза, и обреченно сказал:

 

— Ладно уж, приходите. К трём. Скаковая, дом пять.

 

— А с Ричем можно? — вместо Савостиковой спросила Арина. Видимо, ей самой уж очень не хотелось меня о чём-то просить. Бедный пёсик не виноват, что у него такая хозяйка.

 

— Можно, — проворчал я.

 

И мы разошлись в разные стороны — Макс остался на той стороне, а мы нырнули в переход. Я шёл быстро, и девчонки где-то отстали.

 

Раз уж будут гости, надо купить что-то вкусненького, поесть и попить. Сладкого, они же после обеда будут. В киосках около дома, которые тут называли «коммерческими палатками», я изучил цены на газированные напитки — кола стоила по восемь тысяч за полтора литра. Да ну нафиг, так мне на стрижку не хватит. И я купил два лимона — сделаю лимонный напиток, я видел у нас на кухне большой пузатый кувшин — и большой пакет разноцветных маленьких безе «Мозаика».

 

Дома я сперва основательно подкрепился, и начал готовиться к приходу гостей. Сварил сироп и поставил остывать. Так, теперь приготовим место. К себе в комнату не приглашу, будем заседать в гостиной. Я накрыл соломенной салфеткой-дорожкой журнальный столик, достал из серванта огромную хрустальную салатницу под безе. Салатница оказалась пыльной, как и стаканы, и тот пузатый кувшин. Пришлось всё мыть, и надо сказать, результат того стоил — салатница заискрилась, как сосулька в морозное утро, а прозрачные стаканы и кувшин выглядели как с рекламного буклета Икеи.

 

Тут я вспомнил, что не переоделся, и помчался к себе. Время подходило к трём. Нормальной домашней одежды у меня так и не было, только те жуткие штаны, что я надевал в первый день, так что я надел штаны от спортивного костюма и футболку. Уф, вроде всё. Вовремя — как раз раздался звонок в дверь.

 

Они пришли все вместе, но без Рича. Закрывая дверь, я увидел соседку Эмму Карповну, любопытно вытянувшую шею в сторону нашей квартиры. Когда все расселись и огляделись, я разлил лимонад, и спросил, стараясь, чтобы недовольство не звучало слишком уж явно:

 

— Итак, просветите меня, зачем мы собрались?

 

— Виктора Николаевича всё ещё нет дома, — исподлобья глянула на меня Савостикова. — Надо что-то делать.

 

Я вздохнул.

 

— Ну, расскажи про него. С кем он живёт?

 

— С женой. Вчера она тоже удивлялась, что его долго нет, и он её не предупредил, что задержится. А с утра мне никто не открыл, и сейчас тоже.

 

— Она работает?

 

— Да, она рано на работу уходит, но он-то дома должен быть!

 

— Погоди. Ты ей рассказала про нападение?

 

— Нет, — замялась Савостикова.

 

— Почему?

 

— Сам, что ли, не понимаешь? — сердито воскликнула она.

 

— Нет, представь себе, не понимаю, — тоже рассердился я.

 

— Да потому что тогда она рассказала бы всё моим родителям, они дружат.

 

— Ну рассказала бы, что в этом плохого? — не понял я.

 

— Ты тупой, что ли?! — взорвалась она. — Да тогда бы меня завоспитывали напрочь, и никуда бы не выпускали, и… и вообще!

 

И Максим, и Арина подтверждающе закивали, они явно понимали мотивы Верки, в отличие от меня. Что-то я реально не догоняю в этой ситуации.

 

— Ты не ори, а объясни толком! Что значит — завоспитывали, куда бы не выпускали — в школу? В магазин? С собакой гулять?