— Мама, это я. Не теряйте меня, мы тут с одноклассником, Максимом, гуляем. Через час приду примерно.

 

— А, хорошо, — с лёгким удивлением ответила мама.

 

Я встал вплотную к аппарату, прижал пальцем рычажок и набрал другой номер…

 

Макс разглядывал объявления на доске у почты, я когда вышел из будки и окликнул его.

 

— Что-есть охота… Я сосисочную видел напротив Арининого дома, давай зайдём?

 

— У меня денег нет, — покачал головой он.

 

— Я угощаю, пошли!

 

Он неопределённо повёл плечами, но двинулся за мной.

 

— Слушай, Иван, — заговорил он по дороге, — а ведь классуха твоим родителям, поди, позвонит? Ну, из-за Савостиковой.

 

— Она ведь не первый год у вас классная? Должна знать цену Савостиковским закидонам.

 

— Так в том и дело! Верка на хорошем счету у учителей — староста, почти отличница, эта… активистка. А ты три дня, как пришёл. И уже с двойкой по поведению.

 

— Почти отличница? А по какому не отличница? — заинтересовался я.

 

— По физике и по физ-ре вроде. Или физику ей натянули всё-таки? Да какая разница, это не главное! Главное — что, если что, поверят ей, а не тебе!

 

— Но я ведь могу на тебя рассчитывать? Ты ведь подтвердишь, как всё было?

 

— Ну да. Вот только…

 

— Что?

 

— Ну, ты же знаешь, как взрослые могут всё перевернуть. Если вобьют себе что-то в голову, их не переубедишь, будь ты хоть сто раз прав, — со злостью пояснил Макс. Видимо, что-то вспомнил из своего опыта.

 

Я слегка встревожился. Да, с правами детей тут не заморачиваются — я вспомнил отношение ко мне продавцов на рынке, химичку, да и Ваниных родителей тоже. Учитель для них непререкаемый авторитет. Надо бы выработать стратегию поведения.

 

Но тут мы уже подошли к нашей цели. Это было довольно зачуханное заведение со стоячими местами у столиков на одной ножке. Мы взяли по паре сосисок, хлеб и томатный сок, и встали за столик. У окна, правда, было занято, но поверх мужиков с пивом можно было разглядеть дом напротив, если вдруг возникнет такое желание. У нас оно было, но ничего интересного не происходило, спортивный магазин работал до семи, так что был уже закрыт.

 

Я старался есть как можно медленнее, несмотря на голод. Мужики допили пиво и ушли, и мы оперативно перетащили свои тарелки на их столик, хотя его ещё не прибрали. Прошло уже полчаса со времени моего звонка. Макс вопросительно поглядывал на меня, а что я мог сделать? Продавщица забрала наши пустые тарелки и стаканы, и нам пришлось уйти, денег на ещё одну порцию у меня с собой не было. Мы молча двинулись в сторону пешеходного перехода, хотя Максу туда не надо было, он жил на этой стороне. А когда снова поднялись наверх, увидели, что в стороне того дома что-то происходит, собиралась толпа, мелькнул проблесковый маячок милицейского уазика…

 

Мы облегченно переглянулись, и от избытка чувств пихнулись плечами.

 

— Пошли посмотрим! — азартно предложил Макс, направляясь туда, но я его остановил.

 

— Не могу, мне домой пора, я же родителям позвонил, сказал, что буду.

 

— А, ну да. Тогда пока! — и Макс бегом ринулся в сторону толпы.

 

А я полетел домой, как на крыльях. Радостно насвистывая, открыл ключом дверь… В прихожей стояли незнакомые женские туфли, а на вешалке висела красная куртка. Так-так.

 

 

 

 

 

Глава 19. Визит классной дамы

 

 

 

 

Я начал расшнуровывать кроссовки, а в прихожую из гостиной вылетела мама в халате.

 

— Ваня, ты пришёл! А у нас Ольга Борисовна, хочет с тобой поговорить.

 

— Да? — изобразил я удивление. — Сейчас, только руки помою.

 

Мама сжала руки у груди, встревоженно глядя на меня. Я подмигнул ей, и шепнув «Всё хорошо», проскользнул мимо.

 

Я не только помыл руки, но и зашёл в туалет, потом в свою комнату чтобы причесаться, потом на кухню глотнуть водички. И наконец не спеша проследовал в гостиную. Следы нашего дневного пиршества уже были убраны со столика. Мама с отцом сидели на диване, а классная в кресле. При виде меня она поджала губы.

 

— Добрый вечер, Ольга Борисовна, рад вас видеть, — светски кивнул я, устраиваясь в другом кресле. — Но напрасно вы беспокоились, всё уже разъяснилось, несправедливость устранена.

 

— Несправедливость! — облегчённо вздохнула мама и заулыбалась.

 

Классная, наоборот, нахмурилась.

 

— О чём ты говоришь, Иван?

 

— Как о чём? — удивлённо вскинул я брови. — Разумеется о сегодняшнем случае, который вы отказались выяснять. Пришлось действовать самому, так что несправедливо поставленная мне двойка аннулирована.

 

Судя по лицу Ольги Борисовны, она уже забыла, что я к ней подходил сегодня. Я же продолжал журчать: