Бабушка взглянула на неё с удивлением, и как будто только что увидела, какую реакцию вызвали её слова.

 

— Ты что, Ирина? Конечно, я знаю, что Ваня — Сашин сын.

 

— Но… но… — забормотала мама и оглянулась на отца. — Нам показалось… что вы его не узнаёте.

 

Отец крупно сглотнул и с размаху уселся на стул, будто его ноги не держали.

 

— Не выдумывайте, — чопорно ответствовала бабушка, уже справившись с собой, и глотнула чаю. — Возьми вот этот, с корейкой, очень вкусная, — повернула она блюдо с бутербродами другой стороной к маме. На меня она не смотрела.

 

Я выдал себя, и она поняла, что я попаданец, лихорадочно думал я, поглощая бутерброды. Это возможно только в одном случае — она тоже знает будущее. Ой, блин, как же это? И что она теперь предпримет? Я же вроде как её внука заместил. Или нет, если она — попаданка, то не её внука.

 

— Как тебе новая школа, Ваня? — спросила она, очень внимательно глядя на меня.

 

— Неплохо. — напряжённо отвечал я. — Там довольно интересно, хороший ремонт и в целом оснащение. А главное, недалеко от дома.

 

— А учителя?

 

— Классная — русичка, довольно равнодушная. Историк просто супер. Математик вроде тоже хорош.

 

— Всё равно я считаю, что все эти экспериментальные школы — сплошное надувательство, — вмешался отец. — Как будто в наше время плохо учили! Зачем ещё что-то выдумывать? Вот разве что к дому близко, это да, аргумент.

 

Напряжение за столом упало, и в целом чаепитие закончилось на позитиве.

 

Потом мама с отцом разбирали на лоджии дачные тюки, поволокли какие-то одеяла в машину, чтобы сдать в химчистку поблизости, и бабушка улучила момент, чтобы требовательно призвать меня к ответу.

 

— Так откуда, Ваня, тебе известно про Гриффиндор?

 

— Ну так из книжки, из фильма, — обтекаемо ответил я, не называя названия. Пусть сперва сама признается, что попаданка.

 

— Хмм… — протянула бабушка, оценивающе глядя на меня. — Ты ведь не Ваня?

 

— Теперь Ваня, — с опаской ответил я. — А ты? Вы?

 

— Расскажу позже. Надо бы сличить реальности. Путин?

 

— Да.

 

— Курск?

 

— Что? — затупил я, при чём тут Курск, но сразу спохватился. — А, «она утонула». Да.

 

— Норд-Ост?

 

— Это что?

 

— Хмм… Ну тогда Беслан.

 

— Ох, — передёрнул я плечами. — Да.

 

— Ммм, — бабушка прищурилась, раздумывая, что бы ещё такого спросить. — Крым наш?

 

— Наш, — согласился я. — А вы из какого года?

 

— Из двадцатого. Болела короной, и, видимо, умерла, точно не помню. А ты?

 

— Болела короной? — переспросил я, игнорируя последний вопрос. — Так вы себя помните?!

 

— Что? — не поняла пожилая дама.

 

— Вы помните свою прежнюю жизнь? Потому что я про себя всё забыл, совершенно!

 

— То есть как? А про Гриффиндор, значит, не забыл, и про «Курск»? — озадаченно переспросила она.

 

Тут прозвонил домофон — это вернулись родители.

 

— Нам надо поговорить подробнее, — решила она. — Я завтра приду к вам. Родители ведь на работе будут?

 

— Да.

 

— Я к девяти приду.

 

— Но я в школе!

 

— Пропустишь денёк, ничего страшного, — категорично заявила она. — Мне уже не терпится. И так ночью глаз не сомкну, надо всё хорошенько обдумать.

 

Я пребывал в полной прострации, и не стал возражать, когда родители, не раздеваясь, распрощались и потащили меня на улицу.

 

По пути, конечно, обсуждали, что за глюк случился у бабушки, раз она не узнала собственного внука.

 

— Это может быть началом деменции, — утверждала мама. — Это очень, очень тревожный признак! Вот у Кати так же с матерью было… — и она поведала душераздирающую историю своей знакомой, у которой мама сперва тоже путала родственников, потом стала забывать включенным газ, порвала свой паспорт и мазала стены какашками.

 

— Нет, нет, что ты, Ира, — отрицал всё отец. — Не может быть, что бы у неё такое было. Её просто расстроила кошка, тварь такая.

 

Я помалкивал. Наконец, мы приехали домой, я закрылся в комнате и, для конспирации разложив учебник химии, стал размышлять. Ещё один попаданец, вернее, попаданка, это очень круто! Но почему в той же семье? А вдруг нас много тут таких? А вдруг мы были родственниками в первой жизни? Давно ли она здесь, в этом времени? Может, она вообще попаданка в саму себя в молодости? Голова шла кругом, да, хорошо, что она придёт утром, в школе завтра от меня было бы мало толку.