— Знаешь…, - вздохнул я, — А ведь Митя и Вася — первые, кто мне действительно помогал. Митя, несмотря на то, что конченный ублюдок, способен исправиться. А Вася, которому ты вырезал глаз, неплохой парень. Умный. Он тоже может стать хорошим человеком…

 

Я снова надел горячий воротник.

 

— Что ты несёшь?! — прорычал имперец.

 

— Проблема в том, безмозглая дворняга, что ты решил мне позвонить. Показать, какие у тебя огромные яйца. Но единственное, что ты показал — что ты тупорылая обезьяна. Не умнее, чем простой, гнилой мусор. И прямо сейчас ты подписал себе приговор. И поверь, он куда ужаснее смертного.

 

— Ха-ха-ха-ха! Какой же ты…

 

— С̼͊т̙̎ӓ̭в͎̒ь̖̈́ н͈̓а̝ͥ г̼̄р͔̚о͓̉м̼̌к̰̿у̹̅ю̣̒.

 

Послышалось, как нажали на кнопку.

 

— У̙̥̫ͤ̂̚с̞͔͚͑ͨͫн̠͖̪̊̔͌и̹͎̲̅̑̽т̹͇̯̃͐ͯе̭͙̘̐̎̽.

 

Трубка упала, и я услышал, как повалилась куча людей.

 

В этот же момент Приказ пробил защиту воротника, раскалил его докрасна и ударил отдачей в горло и глотку.

 

— А-а-а! — вскрикнул я, срывая сжигающие кожу бинты.

 

Раскалённый артефакт упал на пол и начал плавить краску, а я, схватив бутылку с водой, разом вылил на обожжённую, всё ещё пузырящуюся кожу.

 

Следом изо рта потекла кровь.

 

Я упал на колено, и всё моё лицо будто в момент разорвало. Особенно левую часть. Лоб. Но я прикоснулся, и ничего не почувствовал.

 

— Что с вами?! — подбежал Джордж.

 

— Остуди, — едва прохрипел я, махая рукой на раскалённые бинты.

 

Это моя вина. Я ждал реакции, и я её дождался. Бар и люди в нём — приманка. Я был готов к жертвам, и заранее знал, что кто-то из моих людей умрёт.

 

Но я не планировал, чтобы это были Вася и Митя. Они — не те, кого я хочу потерять.

 

Безусловно, если понадобится, я ими пожертвую. Они лишь простые инструменты. Но для меня они памятные инструменты, выкидывать которые я не захочу.

 

Когда-нибудь они умрут. Безусловно. Скорее всего.

 

Но это будет не сегодня.

 

Сегодня…

 

— Дай воротник.

 

Сегодня умрут совершенно другие люди. Имперцы — последнее крупное дело перед турниром.

 

Пора обрубать концы, чтобы с чистой головой приступать к основному блюду.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

Катя столкнулась с Софией на выходе из арены. Первая — ждала Костю намеренно. Вторая — в принципе тоже, но делала вид, что просто шла мимо.

 

— Екатерина? — удивилась молодая девушка с как всегда подвёрнутой юбкой.

 

— София? — удивилась учительница.

 

Повисло напряжённое молчание. Первая красавица и модель Московской Школы делала вид, что шарится в телефоне, тогда как Катя, по своему обыкновению, просто прямо пялилась на ученицу.

 

— Кого-то ждёте, София? — спросила она.

 

— Да, госпожа Екатерина. Жду, — ответила девушка совершенно без эмоций, продолжая перелистывать меню телефона туда-сюда.

 

Снова молчание.

 

София прекрасно замечала, как на неё смотрит Катя, но, естественно, с выводами не спешила. Как и с действиями. Романовы — не те, кому стоит грубить. Особенно Екатерине, известной своим нравом и силой.

 

Да и… что София может сказать? Ну ждёт и ждёт. Ничего такого же, верно?

 

Но почему-то девушка не находила себе места. И её это нервировало.

 

— Прозвенел последний звонок, София, — Екатерина затопала ногой по земле, — Вы можете покинуть учебное заведение.

 

— Спасибо за совет, Екатерина, но позвольте разобраться самой, — ответила она отстранённо, — Мне нельзя подождать… моего напарника по команде? Ну и, раз уж вы столь дотошны к моим планам и делам, не могу не спросить, чего ждёте вы? Цель моего визита очевидна — мне с напарником ещё сражаться вместе. А вы, учитель Романова, зачем ждёте ученика? И кого из двух, если не секрет.

 

— Я жду моего подчинённого, члена дисциплинарного комитета. Обсудить дела. Зачем же мне ещё ждать ученика?

 

У Софии дёрнулась бровь, и она исподлобья посмотрела в глаза взрослой девушки.

 

— Что-то не так? — прямо спросила Катя.

 

— Нет, учитель, всё хорошо. Давайте подождём вместе.

 

И снова молчание.

 

Софии позвонили — водитель уже заждался и на всякий случай проверял, всё ли с юной госпожой в порядке. Она ответила, и как ни в чём ни бывало, продолжила листать меню.

 

И вот, спустя пять минут ожидания, они услышали тяжёлые шаги за дверью, а всё их внимание переключилось на выходящего с арены человека.

 

Но всё, что они хотели сказать — рухнуло, как только вышел Костя. Он шёл сгорбленный, держа в руке чёрные, раскалённые бинты. На шее был ожог. На щеке порез и кровь.

 

Парень остановился, а его тяжёлый, полумёртвый взгляд тёмно-синих, почти фиолетовых глаз, устремился на девушек.