Мы два одиноких стрелка в пустыне Техаса. Мы готовимся. Кто первый — тот и победил. Кто второй… тот погибнет.

 

Вот, сейчас!

 

— Похоже, я просты…

 

— Где футболка?!

 

Ай, мляяя… маслина…

 

— В метро зацепился. Порвал, — я принимал поражение.

 

— Что с горлом? Почему ты такой бледный?

 

— Простыл. Видимо, долго в туалете клуба лежал.

 

— Куда тебя увели? Что вообще происходит?! — видно, что сестрёнка волновалась, — Костя, вокруг тебя много суеты последние два дня! Я… я не понимаю!

 

— Увели к директору, — я улыбнулся, — Вик… я поступил.

 

Ну я же видел по её гоблинским глазёнкам, что она едва сдерживается, чтобы не начать тараторить про своё поступление. И вот, дамбу прорвало.

 

— Т-ты… ты тоже?! Костя, я ведь тоже поступила! Я поступила! — все негативные мысли выветрились из её головы.

 

Она как ребёнок, который знает что-то интересное, но изо всех сил старается не говорить. И, естественно, хватает его ненадолго.

 

— Я же говорил, — я развёл руками, и Вика сразу же бросилась обниматься, — Мои обещания — истина. Запомни.

 

— Я реально поступила! Поступила в класс ноль-А! Это лучший подготовительный класс! Я одна из лучших, понимаешь?!

 

— Неудивительно, — я чувствовал, как мне плохело, и потому медленным шагом направился к спальне.

 

— А ты как? Как ты-то поступил?! Тебя вообще в списках не было! Или ты что-то скрываешь?

 

— Вика… давай завтра. Я, похоже, правда простыл. Или перенервничал. Сильно хочу спать, — в горле снова чувствовалась кровь, — Давай… завтра? Отмажь меня перед мамой. А завтра всё ей объясним и расскажем.

 

Спустя минуту сестра, со смешанным счастьем и переживаниями, действительно отстала.

 

Я же, хлебнув сиропа, свалился спать.

 

Какая же тяжёлая жизнь…

 

И это ведь только второй день.

 

 

 

 

 

* * *

 

 

Проснулся! Ура-ура, новый день, новые проблемы.

 

Прекрасных дам не было, и я снова остался один. Вика, видимо, всем хвастается о поступлении, а мама работает.

 

Чёрт, надо бы прекращать вырубаться на двенадцать часов и пропускать всю семейную жизнь. Не хочу, чтобы они волновались.

 

Всё, решено — сегодня не умираю!

 

Я встал, помылся-поелся и принялся пинать балду. Ну а что ещё делать? Мне категорически нужно восстановиться, иначе я действительно кончу не самым счастливым образом. Сегодня никаких приключений.

 

Потому, чтобы лишний раз не грузить голову, я смотрел телевизор. Это было единственное развлечение в нашем доме, кроме наблюдения за игривыми бомжами с окна. Смотрел дом3, или что-то типа того. Не понравилось.

 

Близился вечер. Интуиция подсказывала, что скоро вернётся сестра, и потому я должен был успеть сделать одно дело.

 

«Насколько же мы бедные, если у меня даже футболок не осталось…», — вздохнул я.

 

Пришлось надевать толстовку на голое тело.

 

Я выглянул в окно, убедился, что Василий сидит во дворе, и вышел навстречу повелителю семечек. Горло у меня всё ещё болело, но, вроде как, пару минут мог поговорить. Сироп делает своё дело. Жаль, что он почти закончился.

 

Я позвал парня к себе. Он без промедления подошёл.

 

«Просто удивительно», — помотал я головой.

 

— Как дела? — спросил я.

 

— Пока не родила, ёма.

 

Я скукожился.

 

«Значит, характер у них не меняется. Просто повышается лояльность до максимума»

 

Получается… если я пойму принцип подчинения…

 

Я смогу весь мир превратить в своих рабов, и никто даже не догадается?

 

«Пха-ха-ха. Да бред какой-то», — мне истерично не хотелось в это даже верить.

 

— Ты будешь выполнять мои приказы? — спросил я сквозь боль в горле.

 

Терпимо, но… твою мать, ладно, не терпимо. Я едва не жмурюсь, когда говорю. Если так будет постоянно, нужно что-то покрепче сиропа.

 

— Да, без б. А что такое? Сомневаешься?

 

— Со мной на «вы».

 

— Базару ноль.

 

Да… характер не меняется.

 

Дружков его, к слову, не видно. А вот побои на лице Василия ещё как.

 

«Ладно, в целом, всё что нужно я выяснил»

 

Для теста «Подчинения» я и выходил. Но я пока здесь…

 

— Деньги у людей отбираешь? — спрашиваю.

 

— Ну конечно.

 

— Теперь не отбирай.

 

— Договорились.

 

— Хотя… нет, отбирай, но у богатых. Тех, у кого ничего нет — не трогай.

 

— О, ну слава богу.

 

— Чё радуешься, половину мне будешь отдавать.

 

— А…